Эволюционно стабильная стратегия

Эволюционно стабильная стратегия (ЭСС) (англ. evolutionary stable strategy) — стратегия социального поведения, которая, будучи принята достаточно большим числом членов популяции, не может быть вытеснена никакой другой стратегией (см. также Равновесие Нэша).

Понятие было впервые использовано английским биологом Дж. Мейнардом Смитом в 70-х годах ХХ века для описания видоспецифических признаков, характеризующих поведение индивида в широком диапазоне социальных ситуаций, направленных на решение повторяющихся адаптационных задач.

Эволюционно стабильные стратегии и равновесие Нэша

ЭСС является переработаным, и эволюционно "стабильным" вариантом равновесия Нэша. Будучи принятой большинством членов популяции, ЭСС не может быть заменена на другую стратегию таким естественным механизмом как мутация. ЭСС применяется вместо равновесия Нэша для решения проблем Теории игр в тех областях, где равновесие Нэша использовать некорректно ввиду его идеализированности; к таким областям, в частности, относятся антропология, политология, философия, а также проблемы эволюции.

Одним из основных отличий ЭСС от равновесия Нэша является то, что в случае Р.Н. игроки знают о правилах игры и действуют целенаправленно, стремясь получить максимальную выгоду. ЭСС же намного реалистичней, в ней игрок является индивидуумом, чья стратегия поведения унаследована генетически, а не формируется как реакция на поведение других игроков. Более того, игроки могут не осознавать своего участия в игре и действовать интуитивно. "Выигрышем" здесь является приспособленность.

Несмотря на существующие различия, ЭСС и равновесие Нэша могут совпадать. Можно сказать, что каждая эволюционно стабильная стратегия является равновесием Нэша, но не каждое равновесие Нэша является эволюционно стабильной стратегией.

Теоретические представления об эволюционно стабильных стратегиях

По мнению Дж. Мейнарда Смита, эволюционно стабильная стратегия представляет собой набор устойчивых образцов (паттернов) поведения, которые используются индивидами в социальном соревновании в условиях, где ресурсы ограничены. Основной характеристикой эволюционно стабильной стратегии является избирательность поведенческих проявлений по отношению к окружающим, формирующаяся в ходе естественного отбора.

Для того чтобы наглядно представить, как формируются эволюционно стабильные стратегии, социальное соревнование зачастую сравнивают с игрой в покер.

Так, чтобы выиграть крупную сумму, нельзя на протяжении всей игры быть честным и соблюдать правила, или всегда обманывать и обходить правила. В первом случае можно стать «жертвой обмана» других, а во втором, — вообще быть изгнанным из игры. Поэтому оптимальной должна стать такая стратегия поведения, в которой сочетается ряд различных особенностей: быть честным с участниками, но при этом не упускать возможности «смухлевать» и обеспечить себе максимальный выигрыш, оставаясь незамеченным; позволять другим обмануть себя «в малом», чтобы затем выиграть в «большом»; объединиться с одним из участников игры против другого и т.п. (Дилемма заключённого)

Эволюционно стабильные стратегии и инварианты социального поведения

Наблюдать эволюционно стабильные стратегии человека можно, рассмотрев четыре основных инварианта социального поведения:

• альтруистический
• репродуктивный
• агрессивный
• статусный

Литература

• John Maynard Smith. (1982) Evolution and the Theory of Games. ISBN 0-521-28884-3.
• Ричард Докинз. Эгоистичный ген = The Selfish Gene. — Глава 5: Мир, 1993.

См. также

• Дилемма заключенного
• Социобиология
• Естественный отбор
• Теория игр
• Кооперативная игра

Отрывок, характеризующий Эволюционно стабильная стратегия

Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.