Элия Петина
| Элия Петина | |
| AELIA PAETINA | |
 | |
| Портрет в «Promptuarii Iconum Insigniorum» | |
|---|---|
| Род деятельности: |
Вторая жена императора Клавдия |
| Дата рождения: |
ок. 8 года |
| Дата смерти: |
после 48 года |
| Отец: | |
| Супруг: | |
| Дети: | |
Элия Петина (лат. Aelia Paetina), часто — Элия Пецина (ок. 8 — после 48) — римская матрона, вторая супруга императора Клавдия, мать Клавдии Антонии.
Элия происходила из плебейского рода Элиев. Отцом её был Секст Элий Кат, консул 4 года. Мать — не известна. Её тетка Элия Туберона, была первой женой Луция Сея Страбона, префекта претория и отца (от второй жены) Луция Сея, усыновленного в род Элиев под именем Луций Элий Сеян. Скорее всего, Секст Элий Кат скончался, когда Элия была ребёнком, и она со своей сестрой, Элией Кателлой, воспитывалась в семье Страбона[1].
В 28 году, по предложению Сеяна, Тиберий организовал брак Клавдия с Элией Петиной. В браке они прожили около трёх лет. В 30 году у них родилась дочь, Клавдия Антония. После обвинения Сеяна в измене и его казни в 31 году, Клавдий, опасаясь преследования со стороны Тиберия, развелся с Петиной. Официальной причиной развода была объявлена сварливость её характера и постоянные мелкие ссоры[2].
В 48 году, после раскрытия заговора Мессалины, Клавдий всерьёз рассматривал возможность вновь жениться на Элии, кандидатуру которой предложил влиятельный вольноотпущенник Нарцисс, однако в итоге выбрал кандидатуру, предложенную Палласом — Агриппину Младшую[3].
Напишите отзыв о статье "Элия Петина"
Литература
Отрывок, характеризующий Элия Петина
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
