Эндосимбионт

Эндосимбионт — микроорганизм, живущий внутри другого организма (хозяина) и приносящий ему пользу. Хотя термин «симбиоз» в англоязычной литературе используется в широком смысле — для обозначения мутуализма, комменсализма и паразитизма — эндосимбионтами обычно называют лишь организмы, которые находятся с хозяевами во взаимовыгодных (мутуалистических) взаимоотношениях.

Эндосимбиоз широко распространен в биосфере и играет важную роль в функционировании большинства экосистем. Для большинства (возможно, практически для всех) клеточных организмов наличие эндосимбионтов обязательно для выживания или сильно повышает их приспособленность.

Бактериальные эндосимбионты

Обилие бактериальных эндосимбионтов характерно для губок. У некоторых губок цианобактерии составляют до трети живой массы, и хозяева получают от них до 80 % всей энергии Цианобактерии рода прохлорон (Prochloron) — эндосимбионты асцидий семейства Didemnidae, живущие в клоакальной полости хозяев. Эти бактерии по строению и набору хлорофиллов наиболее близки к предкам хлоропластов.

Эукариотические водоросли как эндосимбионты

Разные группы эукариотических водорослей могут быть эндосимбионтами гетеротрофных протистов и животных. Так, в клетках инфузории-туфельки Paramecium bursaria в особых вакуолях, похожих на пищеварительные, живут симбиотические одноклеточные водоросли рода Chlorella — так называемые зоохлореллы. Другие штаммы зоохлорелл населяют клетки энтодермы зеленой гидры Chlorohydra viridissima и ткани пресноводных губок-бадяг.

Распространенные эндосимбионты морских беспозвоночных — панцирные жгутиконосцы (динофлагелляты) рода Symbiodinium. Эти симбионты, которых называют зооксантеллы, придают тканям или клеткам хозяев зеленовато-желтую окраску. Они населяют клетки энтодермы герматипных кораллов, клетки конволют (Convoluta, по новой номенклатуре Symsagittifera roscoffensis, Acoelomorpha), встречаются также у сцифоидных медуз, двустворчатых и голожаберных моллюсков, инфузорий, радиолярий и фораминифер.

Отрывок, характеризующий Эндосимбионт

Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.