Эполет

Эполе́ты (фр. épaulettes, буквально — «плечики», от épaule — «плечо») — наплечные знаки различия воинского звания на военной форме. Были распространены в армиях европейских стран в XVIII—XIX веках, особенно в период наполеоновских войн, но к середине XX века практически вышли из обращения. В настоящее время сохранились лишь в некоторых армиях как часть парадного обмундирования.

Устройство и функции

Поле (чашка) эполета имеет форму круга или овала, корневая часть (та, что ближе к шее) в разных армиях может иметь различную форму — от прямоугольника до вытянутого полукруга.

Эполет крепится к плечу следующим образом: на плечо мундира нашит специальный узкий поперечный контрпогон, под которым пропускается корневая часть эполета. На конце корневой части закреплена пуговица, которая шнурками или крючком крепится на плечо мундира у воротника. Поле эполета, в зависимости от ранга воинского звания, может обрамляться плетёными из проволочной канители валиками или чеканными накладками, имитирующими валики. У военнослужащих более высокого ранга по окружности поля может крепиться канительная бахрома. На поле эполет также могут находиться символы, обозначающие звание и принадлежность к роду войск. Некоторые ошибочно считают, что эполеты произошли от рыцарских доспехов. Были характерны для униформы XIX — начала XX веков в армиях европейского типа. В начале XIX века, помимо функции знаков различия, являлись лёгкими плечевыми доспехами, защищавшими плечи от ударов сабель.

Эполеты в России

В России эполеты были введены в 1803 году. До 1854 года эполеты были единственным видом наплечных знаков различия для офицеров и генералов, причем с 1827 года, с введением эполетных звёздочек, по ним можно было определить чин обладателя. С 1854 года эполеты постепенно уходят на периферию русской армейской одежды, хотя и не исчезают полностью. К 1913 году эполеты продолжали оставаться неотъемлемой частью парадной формы офицеров и генералов, хотя число случаев, по которым следовало носить эту форму, свелось до минимума.

В 1943 году обсуждался вопрос введения эполет в состав парадной формы офицеров и генералов Красной Армии, однако предложение было отвергнуто из-за дороговизны производства эполет, а также из-за того, что на мундире середины XX века эполеты смотрелись уже слишком архаично.

См. также

• Погоны
• Наплечные щитки

Литература

• Шарапова И. С. [www.reenactor.ru/ARH/PDF/Charapova_00.pdf Воспроизведение эполетов полков российской армии времени царствования Екатерины II.] // Журнал Organizmica. — 2009. — № 2 (18). — С. 40—42.

Отрывок, характеризующий Эполет

– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.