Погоны

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Погоны воинских званий «Матрос», «Рядовой»
Российской императорской армии и флота

Пого́ны — наплечные знаки различия той или иной профессиональной и тому подобной корпорации на форменной (корпоративной) одежде для обозначения самых разнообразных корпоративных признаков и различийК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2710 дней]:

Альтернативой погонам является размещение знаков различия на воротнике (петлицы), на рукаве (нарукавные знаки) и т. п.





Описание

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Типичные погоны представляют собой носимые на плечах более или менее прямоугольной формы изделия с обозначенным на них тем или иным образом (лычками, просветами, звёздочками и шевронами) званием, должностью, служебной принадлежностью владельца погон.

Погоны используются практически во всех странах, для обозначения самых разнообразных корпоративных признаков и различий в вооружённых силах, правоохранительных органах и тому подобных военизированных формированиях, а также в министерствах, ведомствах и организациях, в которых предусмотрено ношение форменной корпоративной одежды и соответствующих знаков различия.

В настоящее время в Российской Федерации (а также в некоторых других странах) кроме личного состава Вооружённых Сил, погоны носят сотрудники полиции (милиции), прокуратуры, налоговых, экологических служб (инспекций), работники транспорта (главным образом, железнодорожного, морского, речного, гражданской авиации) и некоторых других организаций.

К погонам близки эполеты, отличающиеся тем, что, если погон имеет, в основном, прямоугольную форму и одним концом, обычно, жёстко закреплён у плечевого шва, а вторым пристёгивается пуговицей у воротника, то эполет имеет форму круга или овала (как правило, с бахромой) у плечевого конца и прямоугольный клапан, продеваемый под специальный контрпогон и пристёгивающийся у воротника пуговицей.

История

Прообразом погон и эполет принято считать металлические наплечные щитки рыцарского доспеха, которые защищали плечи от рубящих ударов холодным оружием и могли нести гербовые знаки.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2710 дней] Это мнение оспаривается некоторыми исследователями, отрицающими само существование чего-либо «даже близко похожего на „защитные плечевые пластинки“».[1] Действительно, не на всех рыцарских доспехах имелись указанные детали, однако, на приведённых ниже изображениях представлены образцы гербовых наплечников рыцарских доспехов:

Первоначальное прикладное значение погон — удерживать от сползания портупею, перевязь (ремень) патронной сумки, лямки ранца, предохранять мундир от потёртостей от ружья в положении «на плечо». Погон в этом случае мог быть только один — слева (патронная сумка носилась на правом боку, ружьё — на левом плече). Моряки патронную сумку не носили, и именно по этой причине в большинстве флотов мира погоны не употребляются, а должность или ранг обозначается нашивками на рукаве.

В настоящее время, как правило, жёсткие шитые галуном погоны с яркими звёздами и значками носятся с парадной формой, тогда как с полевой употребляются более скромные матерчатые погоны без шитья, часто в цвет камуфляжа.

В Российской империи

В России погон появился на военной одежде при Петре I между 1683 и 1699 годом. Поначалу они были принадлежностью только солдатской формы. Офицеры не имели погон, так как не носили ружей и сумок.

Использовать погон как средство отличения военнослужащих одного полка от другого стали с 1762 года, когда каждому полку были установлены погоны различного плетения из гарусного шнура. Одновременно была предпринята попытка сделать погон средством различения солдат и офицеров, для чего в одном и том же полку у офицеров и солдат плетение погона было различным. Единых образцов погон не существовало, поэтому функцию знака различия они выполняли плохо.

При императоре Павле I погоны вновь стали носить только солдаты, и только с утилитарной целью: удерживать амуницию на плечах.

Функцию знаков различия погонам вернул Александр I в начале XIX века (однако, не во всех родах войск). В пехоте были введены погоны на оба плеча, в кавалерии — только на левое. Цвет погон означал принадлежность к полку или батальону. Офицерские погоны обшивались золотым или серебряным галуном. В 1803 году для офицеров были введены эполеты, которые, благодаря плетению из канители и своей массивности, в том числе, защищали плечи от рубящих ударов холодным оружием.

С 1843 года погоны становятся знаком различия воинских званий, поначалу только солдат и унтер-офицеров. С 1854 года постепенно вводятся погоны вместо эполет и для офицеров: первоначально только на шинель, в марте 1855 года и на другие виды одежды. На погоны наносятся также шифровки (сокращённое наименование воинской части), эмблемы рода оружия, вензель шефа полка. Вводятся также погоны для военных чиновников. Они были у́же офицерских, звёздочки на них наносились в вертикальном ряду, иным был рисунок галуна.

Русские офицерские погоны с 30 ноября 1855 года были шестиугольными, солдатские — пятиугольными. Офицерские погоны производились вручную: на цветную основу нашивались куски портупейного или штаб-офицерского галуна, из-под которых просвечивало поле погона (отсюда «просветы» — цветные дорожки на офицерских погонах). Галун был золотого и (реже) серебряного цветов, звёздочки — шитые, на золотом погоне серебряные, на серебряном золотые, одинакового размера (диаметром 11 мм) для всех офицеров и генералов (погоны капитана, полковника и полного генерала звёздочек не имели). Цвет просвета означал номер полка в дивизии или род войск: красный — 1-й и 2-й полки в дивизии, синий — 3-й и 4-й полки в дивизии, жёлтый — гренадерские части, малиновый — стрелковые, и т. п.

в 1914 году с началом Первой мировой войны были отменены вензеля «вражеских» шефов на русских погонах (императоров Германии и Австро-Венгрии, царя Болгарии). 20 октября 1914 года, кроме золотых и серебряных, впервые были введены полевые погоны для действующей армии. Их поле было цвета хаки, звёздочки на них были металлическими оксидированными, просветы обозначались тёмно-коричневыми или жёлтыми молескиновыми полосками. В армии такие погоны не пользовались популярностью, так как офицерство считало их некрасивыми и блёклыми. В результате, к 1916−1917 годам всё чаще встречались случаи ношения на полевой форме галунных погон, а некоторые полки из принципа так и не использовали полевые погоны. В то же время, в тыловых округах, напротив, отмечалось частое ношение именно полевых погон.

После Февральской революции в апреле 1917 года были отменены вензеля Августейшей фамилии на погонах.

16 апреля 1917 года были отменены погоны на флоте.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4450 дней]

Летом 1917 года в некоторых ударных частях Русской армии были введены чёрные погоны с белыми просветами.

После Октябрьской революции

После Октябрьской революции в армии Советской России погоны были отменены 16 декабря 1917 года[2].

В белых армиях погоны, как правило, сохранялись.

Однако, в некоторых армиях, воевавших на стороне Белого движения, погоны также были отменены, а вместо них введены нарукавные знаки различия, например, в Народной армии Комуча и в Сибирской армии Временного Сибирского правительства. Правда, существовали подобные нарукавные знаки отличия довольно непродолжительное время. Так, всего через месяц после их введения в Сибирской армии были вновь введены погоны. При этом, командир 1-го Средне-Сибирского армейского корпуса подполковник А. Н. Пепеляев, «известный своими демократическими взглядами, неукоснительно следовал предписаниям и ввёл в своих частях только защитные погоны, старательно избегая галунных и цветных и стремясь следовать традициям походной формы прежней армии, последним в Сибирской армии»[3].

Впоследствии, в эмиграции на территории Югославии русским офицерам разрешалось носить военную форму, и «старые» погоны встречались там вплоть до 1944 г.

В советской пропаганде до Великой Отечественной войны погоны на много лет стали символом контрреволюционного офицерства (которых презрительно называли «золотопогонники»).

В СССР

В Вооружённых Силах СССР ввести погоны (только для военнослужащих гвардейских частей) было предложено в 1941 году. Тем не менее, погоны были введены 6 января 1943 года для личного состава Красной Армии, а 15 февраля — для личного состава ВМФ. Погоны были введены Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 января 1943 года, который был объявлен в РККА приказом НКО СССР № 25 от 15 января 1943 года, а на флоте — приказом НКВМФ № 51 от 15 февраля 1943 года[4]. Кроме того, 18 февраля 1943 г. погоны были введены в НКВД и НКГБ, 28 мая 1943 г. — в Наркомате иностранных дел, 4 сентября 1943 г. — в Наркомате путей сообщения и 8 октября 1943 г. — в Прокуратуре СССР (в последних трёх ведомствах погоны были отменены 12 июля 1954 г.).

Для Красной Армии были установлены полевые и повседневные погоны.

Советские погоны имели много общего с дореволюционными, но были и отличия: офицерские погоны РККА (но не ВМФ) 1943 г. были пятиугольными, а не шестиугольными; цвета просветов обозначали род войск, а не полк; просвет повседневного погона представлял собой единое целое с полем погона, просвет полевого погона был нашивной; с трёх сторон (кроме нижней) на погоне имелись цветные канты (выпушка) по цвету рода войск; звёздочки были металлическими, золотыми или серебряными, и различались по размеру для младших и для старших офицеров; звания обозначались иным, в отличие от дореволюционного, количеством звёздочек; погоны без звёздочек восстановлены не были. Советские офицерские погоны были на 5 мм шире дореволюционных. Шифровки на них размещались недолго.

Соответственно присвоенному воинскому званию, принадлежности к роду войск (службе), на поле погон размещались знаки различия (звёздочки и просветы) и эмблемы. Погоны младших офицеров имели один просвет и от одной до четырёх металлических посеребрённых звёздочек диаметром 13 мм, а погоны старших офицеров — два просвета и от одной до трёх звёздочек диаметром 20 мм. Для военных юристов и медиков — старших офицеров существовали «средние» звёздочки диаметром 18 мм. Первоначально, звёзды старших офицеров крепились не на просветах, а на поле галуна рядом с ними. Полевые погоны имели поле защитного цвета (сукно цвета хаки) с пришитыми к нему одним или двумя просветами. Просветы были установлены для полевых погон: бордо — для пехоты, артиллерии, автобронетанковых войск, авиации, кавалерии, инженерно-технических войск, коричневые — для медиков, интендантов и юристов. Канты на полевых погонах были установлены: для пехоты и интендантской службы — малиновые; артиллерии, автобронетанковых войск, медицинской и ветеринарной служб — красные; авиации — голубой; кавалерии — светло-синий; инженерно-технических войск — чёрный.

Поле повседневного погона изготавливалось из золотистого шёлка или галуна. Для повседневных погон инженерно-командного состава, юристов, интендантской, медицинской и ветеринарной служб был утверждён галун серебристого цвета. Действовало правило, согласно которому серебристые звёздочки носились на золотистых погонах, и наоборот, на серебристых погонах носились золочёные звёздочки (кроме ветеринаров — они носили серебристые звездочки на серебристых же погонах).

Ширина погон — 6 см, а для офицерского состава медицинской и ветеринарной служб, военной юстиции — 4 см. Известно, что такие погоны в войсках называли «дубками». Цвет кантов и просветов был одинаковым на повседневных погонах и зависел от рода войск и службы — малиновый в пехоте, голубой в авиации, светло-синий в кавалерии, чёрный — в инженерно-технических войсках, красный — у врачей. На всех погонах была предусмотрена одна форменная позолоченная пуговица со звездой, с серпом и молотом в центре, на флоте — серебристая пуговица с якорем.

Генеральские погоны образца 1943 года, в отличие от солдатских и офицерских, были шестиугольными. Они были золотыми, с серебряными звездами. Исключение составляли погоны генералов медицинской и ветеринарной служб и юстиции. Для них были введены узкие серебряные погоны с золотыми звёздами.

Флотские офицерские погоны, в отличие от армейских, так же, как и дореволюционные, были шестиугольными. В остальном они были аналогичны армейским, но цвет выпушки погон был определён: для офицерского состава корабельной, инженерно-корабельной и инженерно-береговой служб — чёрный, для авиации и инженерно—авиационной службы — голубой, интендантов — малиновый, для всех остальных офицеров флота, в том числе юстиции — красный. На погонах командного и корабельного состава эмблемы не носились.

Цвет поля, звёзд и выпушки погон генералов и адмиралов, а также их ширина также определялись родом войск и службой, поле погон высших офицеров шилось из галуна специального плетения. Пуговицы генералов Красной Армии имели изображение герба СССР, а адмиралов и генералов ВМФ — герб СССР, наложенный на 2 скрещенных якоря.

7 ноября 1944 года было изменено расположение звёзд на погонах полковников и подполковников РККА. До этого момента они размещались по сторонам просветов, теперь же переместились на сами просветы. 9 октября 1946 года была изменена форма погон офицеров Советской Армии — они стали шестиугольными.

В 1947 году на погоны офицеров, уволенных в запас и отставку приказом министра Вооружённых Сил СССР № 4, вводится золотистая (для носивших серебристые погоны) или серебристая (для золотистых погон) нашивка, которую они обязаны носить, когда надевают военную форму (в 1955 году эту нашивку отменили).

Крупные реформы погон в советских Вооружённых Силах проходили в следующие годы:

— 1955. Вводятся повседневно-полевые двусторонние погоны для рядовых и сержантов.

— 1956. Вводятся полевые погоны для офицеров со звёздами и эмблемами цвета хаки и просветами по роду войск.

— 1957. Готовится так называемая «жуковская реформа» погон. 23 сентября 1957 г. постановлением Совета Министров СССР № 1134 (объявлено приказом МО СССР от 28 сентября 1957 г. № 185) для военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского Флота была введена новая форма одежды и установлены погоны необычной трапециевидной формы, внешне напоминавшие погоны армии Чехословакии. Однако 27 октября 1957 г., когда инициатор нововведения Маршал Советского Союза Г. К. Жуков был смещен с поста министра обороны, реформа была свернута. На тот момент работа по внедрению знаков различия нового образца находилась на стадии изготовления опытной партии для уточнения технологии и размеров лекал.

— 1958. Упраздняются узкие погоны образца 1946 года для медиков, ветеринаров и юристов. На золотых погонах вводятся серебряные звёздочки, на серебряных — золотые. Цвета просветов — красный (общевойсковой, ВДВ), малиновый (инженерные войска), чёрный (танковые войска, артиллерия, технические войска), голубой (авиация), темно-зелёный (медики, ветеринары, юристы); синий (цвет кавалерии) упразднён в связи с ликвидацией этого рода войск. Для генералов медицинской, ветеринарной служб и юстиции введены широкие серебряные погоны с золотыми звёздами, для прочих — золотые погоны с серебряными звёздами.

— 1962. Готовится так называемая «хрущёвская реформа», предполагавшая отмену погон в Советской Армии (по аналогией с отменой погон у железнодорожников, дипломатов и работников прокуратуры). Армия должна была вернуться к «ленинским нормам», то есть к петлицам. Однако предполагавшиеся петлицы не должны были повторять знаки различия 1930-х гг. Реализация этого проекта встретила сильное противодействие Министерства обороны, из-за чего реформа была затянута, а после устранения Н. С. Хрущёва в 1964 г. свернута.

— 1963. Упраздняются погоны старшины (мичмана) образца 1943 года (со «старшинским молотком»), вместо них вводятся погоны с одной продольной полосой из широкого галуна (такой рисунок предполагался для неосуществленной реформы 1957 г.)

— 1969. На золотых погонах вводятся золотые звёздочки, на серебряных — серебряные. Цвета просветов — красный (сухопутные войска), малиновый (медики, ветеринары, юристы, административная служба) и голубой (авиация, ВДВ). Упраздняются серебряные генеральские погоны. Все генеральские погоны стали золотыми, с золотыми звёздами, обрамлёнными кантом по роду войск.

— 1972. Вводятся погоны для прапорщиков и аналогичные им погоны для мичманов, с расположением двух звездочек (размера, установленного для младших офицеров) на осевой продольной линии погона без просветов; прежний мичманский погон с продольной полосой из широкого галуна устанавливается для звания главный корабельный старшина.

— 1973. Устанавливаются шифровки «СА» (Советская Армия), «ВВ» (внутренние войска), «ПВ» (пограничные войска), «ГБ» (войска КГБ) на погонах солдат и сержантов, «К» — на погонах курсантов и «Ф» — для ВМФ. На погонах и погончиках матросов и старшин размещаются шифровки: «БФ» (Балтийский флот), «СФ» (Северный флот), «ТФ» (Тихоокеанский флот), «ЧФ» (Черноморский флот).

— 1974. Вводятся новые погоны генерала армии взамен погон образца 1943 года.

— 1980. Упраздняются все серебряные погоны с серебряными звёздочками. Цвета просветов — красный (общевойсковой) и голубой (авиация, ВДВ). Вводятся новые погоны генерала армии взамен погон образца 1974 года.

— 1981. Вводятся погоны старшего прапорщика и старшего мичмана с тремя звездочками на продольной осевой линии погона без просвета; размер звездочек — как для младших офицеров.

— 1986. Впервые за всю историю русских офицерских погон введены погоны без просветов, различающиеся только размером звездочек (нашивные погоны к полевой форме-«афганке»).

— 1988. Вводятся белые погоны для рубашек парадной летней формы одежды.

Лычки

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В некоторых странах используются лычки — специальные знаки различия в виде нашивных либо прикрепляющихся на проволочных креплениях металлических полосок или уголков (шевронов) на погонах служащих младшего состава, например сержантов.

Лычки размещаются на погонах военнослужащих и сотрудников полиции (милиции), курсантов учреждений военного и полувоенного типа, работников РЖД, метрополитена и др.

В России первоначально были введены в 1843 году для определения чинов унтер-офицерского состава. Одну поперечную узкую лычку носил ефрейтор, две — младший унтер-офицер, три — старший унтер-офицер, одну широкую — фельдфебель, широкую продольную — подпрапорщик (чины указаны для пехоты).

В ВС СССР с 1943 года использовались галуны («лычки») для обозначения званий военнослужащих младшего командного и начальствующего состава. Галуны были красного (для полевой) и золотистого либо серебристого (для повседневной и парадной форм одежды по видам войск) цветов. Впоследствии серебристые галуны упразднили, но ввели жёлтые для повседневной формы. Для полевой формы предусматривались галуны защитного цвета, так как золотистые или серебристые галуны были хорошо видны издали и тем самым демаскировали военнослужащего.

Званию ефрейтора (старшего матроса) соответствовал один узкий галун, располагавшийся поперёк погона, званиям младшего сержанта и сержанта (старшины 2-й и 1-й статьи) — два и три узких галуна соответственно, старшие сержанты (главные старшины) носили один широкий галун поперек погона, а старшины (до 1970-х годов в ВМФ — мичманы, затем — главные корабельные старшины) — один галун, располагавшийся вдоль погона по его оси (в 1943-63 гг. старшины носили так называемый «старшинский молоток» — широкая поперечная «лычка» вверху погона, а в неё снизу погона упирался продольный узкий галун). Курсанты имели также галуны вдоль боковых и верхнего краёв погона, крепившегося на пуговицу, а с 1970-го года, после отмены погон, крепившихся на пуговицу — только вдоль внешнего края погон. У суворовцев галуны на погонах имели только младшие командиры: вице-сержант — вдоль боковых и верхнего краёв погона, а старшему вице-сержанту добавлялся ещё один галун такой же ширины, располагавшийся вдоль погона по оси. У советских милиционеров сержантские звания обозначались алюминиевыми золотистого цвета полосками, заменявшими галуны. Для старшин милиции изготавливались специальные тканые погоны, где продольный галун («лычка») был вышит вместе с полем погона. С 1994 по 2010 годы в ВС РФ для этих целей использовались угольники из металла золотистого цвета или металла (пластика) серо-зелёного цвета (для полевой формы). Ефрейтору (старшему матросу) полагался один узкий угольник, младшему сержанту (старшине 2-й статьи) — два, сержанту (старшине 1-й статьи) — три узких угольника, старший сержант (главный старшина) носил один широкий угольник, а старшина (главный корабельный старшина) — сочетание узкого и широкого угольников. С 2010 года войска перешли на традиционные галунные лычкиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2710 дней].

Галерея портретов

Историческая галерея погон зарубежных армий

См. также

Напишите отзыв о статье "Погоны"

Примечания

  1. [army.armor.kiev.ua/forma/o_pogone.shtml Веремеев Ю. О происхождении и сути погон] // «Анатомия армии»,  (Проверено 14 января 2012) [www.webcitation.org/65u9OhS3C Архивировано] из первоисточника 04 марта 2012.
  2. Шепелев Л. К. Титулы, мундиры, ордена. — Ленинград: Наука, 1991. — С. 216. — 224 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-02027196-9.
  3. Вибе П. П., Михеев А. П., Пугачёва Н. М. Омский историко-краеведческий словарь. — Москва, 1994. — С. 207.
  4. И. Свистун, А. Хрулев. К истории введения погон. // "Военно-исторический журнал", № 1, 1963, стр.113

Ссылки

В Викисловаре есть статья «погон»
  • [army.armor.kiev.ua Сайт «Анатомия армии» (army.armor.kiev.ua)]. Проверено 14 января 2012., в том числе:
    • [army.armor.kiev.ua/forma/index.shtml страница «’’Веремеев Ю.’’|Униформа и знаки различия» на сайте «Анатомия армии»]
  • [flot.com/publications/books/shelf/russianfleet/29.htm Символ воинского достоинства и чести]
  • [bse2.ru/book_view.jsp?idn=030283&page=121&format=djvu статья «Знаки различия» из 2-го издания БСЭ.]
  • Знаки различия военнослужащих — статья из Большой советской энциклопедии.
  • [www.uniforminsignia.org/ Международная энциклопедия знаков различия] (англ.)

Отрывок, характеризующий Погоны

Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…