Эскадренная подводная лодка

Эскадренная подводная лодка — подводная лодка, предназначенная для совместных с надводными кораблями действий в составе крупных эскадр и флотов. Концепция эскадренной подводной лодки существовала в первой трети XX века и оказалась неосуществимой.

Описание концепции эскадренных субмарин

Появление подводных лодок как нового рода военно-морских сил в начале XX века привело к различным концепциям встраивания его в сложившуюся систему сил флота. В Великобритании последовательно проводилась политика использования подводных лодок вместе с надводными силами, что, согласно замыслу, обеспечивало возможность нанесения скрытного удара по силам противника ещё в период развёртывания надводных флотов в боевые порядки. В 1913 году во время больших морских манёвров были проведены учения, имитирующие генеральное сражение двух флотов, в состав одного из которых входили подводные лодки. Максимальная скорость субмарин, 14 узлов, была невысокой для надводных кораблей, что обусловило несколько «ленивый» характер манёвров. Несмотря на то, что даже в этом случае проявились основные недостатки концепции совместного использования субмарин и надводных сил (сложность взаимной идентификации «свой-чужой», опасность тарана, сложность управления и взаимодействия), учения были признаны успешными. Впоследствии в Великобритании строились эскадренные подводные лодки, но ввиду отсутствия в Первой мировой войне того самого генерального сражения, им не довелось использоваться по назначению. Наилучшей иллюстрацией недостатков концепции стала «битва у острова Мэй»: выходящие ночью в море совместно с линкорами два соединения эскадренных подводных лодок из-за незначительного навигационного происшествия нарушили строй, после чего несколько раз поменяли курс. Результат — несколько столкновений субмарин между собой и с надводными кораблями, в результате которых две лодки погибли.

Тип K, Великобритания, 1913 год

Ярчайшими представителями британской концепции эскадренных субмарин стали подводные лодки типа K, спроектированные в 1913 году и построенные в 1916—1919 годах. Им должна была отводиться роль авангарда линейного флота, для возможности сопровождения которого в проект была заложена надводная скорость в 24 узла.

Для достижения высокой скорости подлодки получили миноносные обводы, паротурбинные установки с двумя дымовыми трубами, и превысили размеры всех строившихся ранее британских лодок более, чем на 300 %. Проект оказался неудачным, из 18 кораблей 6 погибли, на всех были разного рода аварии, и это притом, что лишь однажды одна из лодок этого типа имела встречу с врагом, да и то безрезультатную.

Все корабли этого типа были списаны между мировыми войнами.

Проект Бубнова, Россия, 1914 год

Оригинальный проект эскадренной подводной лодки предложил И. Г. Бубнов в 1914 году. По его замыслу, основным режимом работы нового крупного (длина 120 метров, водоизмещение около 3900 тонн) корабля должен быть полуподводный, фактически являющийся подводным: корабль находился на глубине 19 метров, и на поверхность выходили только рубка управления и крупный воздухозаборник. Движение осуществлялось при помощи паровых котлов и турбин при постоянном сообщении с атмосферным воздухом, а скорость могла, в соответствии с проектом, достигать 24-25 узлов. Достоинствами проекта считались исключение влияния на корпус волнового сопротивления и защита корабля многометровым слоем воды. Проект был рассмотрен на заседании Главного управления кораблестроения, но почти сразу же отвергли, сославшись на сложность и небезопасность управления кораблём из многометровой рубки.

Тип П — «Правда», СССР, 1930 год

В конце 1920-х по заказу РККФ А. Н. Асафовым была спроектирована эскадренная подводная лодка с высокой надводной скоростью и минимально возможной осадкой. Большая длина, высокий надводный борт и малая глубина погружения обусловили неудачность этого проекта. Было построено три корабля, все они использовались как учебные. Единственная попытка транспортного похода для снабжения гарнизона Ханко закончилась гибелью П-1.

Литература

• Дон Эверит. Подводные лодки типа «К» = K Boats: Steam-Powered Submarines in World War I. — М.: АСТ, 2003. — 284 с. — 4000 экз. — ISBN 5-17-020740-9.

Ссылки

• А. С. Николаев. [www.deepstorm.ru/DeepStorm.files/17-45/p%20IV/list.htm Тип «Правда» (Тип «П») IV Серии.]. deepstorm.ru (2002-2012). Проверено 15 июня 2012. [www.webcitation.org/68i9quBD4 Архивировано из первоисточника 26 июня 2012].

Отрывок, характеризующий Эскадренная подводная лодка

За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.