ЯМ-5
Поделись знанием:
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
ЯМ-5 (ящичная мина № 5) — противотанковая мина нажимного действия. Мина была разработана конструктором Н. П. Беляковым в конце 1941 и производилась с 1942 года. Производство было прекращено в 1944 году с принятием на вооружение более совершенной мины ТМД-44.
Содержание
Конструкция
Противотанковые мины серии ЯМ-5 представляли из себя деревянный ящик с откидной крышкой, закреплённой на петлях. Внутри ящика размещался основной заряд, представляющий собой два брикета взрывчатого вещества в парафинированной бумаге — обычно аммонита, аммонала или динамона; иногда использовались другие ВВ в зависимости от доступности — динамит, детонит, аллюматол, гранулотол, зерногранулит или шнейдерит и им подобные. Между брикетами располагался промежуточный детонатор — шашка из прессованного тротила, в которой имелось гнездо для универсального взрывателя МУВ.
Мины серии ЯМ устанавливальсь вручную на грунт, в грунт или в снег. По причине негерметичности корпуса применение мин серии во влажных и болотистых грунтах было ограниченно.
При наезде танка на мину крышка ящика под его весом опускалась, выдёргивая чеку из взрывателя, что вызывло подрыв детонатора, инициировавшего взрыв основного заряда мины. В зависимости от модификации мины взрыв мог разрушить несколько гусеничных траков (ЯМ-5) или даже полностью вывести танк из строя (ЯМ-5К).
Модификации
| ЯМ-5 | ЯМ-5К | ЯМ-5М | ЯМ-5У | ЯМ-10 | |
|---|---|---|---|---|---|
| Общий вес, кг | 5,7-6,7 | 18,5-21,8 | 8,6-10,1 | 7,2-8,5 | 18-21,1 |
| Масса ВВ, кг | 2,7-3,2 | 15,5-18,3 | 5,6-6,6 | 4,2-5 | 15-17,6 |
| Размеры, мм | 240 × 129 × 124 | 600 × 175 × 160 | 240 × 187 × 160 | 240 × 200 × 118 | 620 × 215 × 119 |
| Датчик цели, мм | 240 × 129 | 600 × 175 | 240 × 187 | 240 × 200 | 620 × 215 |
Усилие срабатывания мин серии — 90…260 кг.
История
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Напишите отзыв о статье "ЯМ-5"
Литература
- Седякин А. Военная техника. Учебник для красноармейцев, младших командиров РККА и актива Осоавиахима. — М. : Государственное военное издательство, 1934.</span>
- Ильин-Миткевич А. Ф. Краткий справочник по военно-инженерному делу. — М. : ВИА им. Куйбышева, 1941.</span>
- Краткое описание противотанковой мины ЯМ-5. — М. : Военное издательство НКО СССР, 1941.</span>
- Руководство по средствам минирования и разминирования. — М. : Военное издательство НКО СССР, 1943.</span>
- Инженерные войска. Учебник / под редакцией полковника П. И. Бирюкова. — М. : Военное издательство, 1982. — 408 с. : ил.</span>
- Тараданкин А. К. Тайна ЯМ-5 // Дети войны : док. повесть. рассказ. — Тюмень : Вектор Бук Лтд, 1995. — 5000 экз. — ISBN 5-88131-019-5.</span>
- Веремеев Ю. Г. Мины вчера, сегодня, завтра. — Минск : Современная школа, 2008. — С. 149-151. — 352 с. — ББК 68,8 В31. — УДК [www.google.ru/search?q=удк+623.454.3%28091%29&btnG=Искать+книги&tbm=bks&tbo=1&hl=ru 623.454.3(091)(G)]. — ISBN 978-985-513-138-1.</span>
- Федосеев С. Л. [books.google.com/books?id=cuBDAwAAQBAJ Истребители танков Второй Мировой. Противотанковое оружие пехоты – ружья, гранаты, гранатометы]. — М. : Яуза, Эксмо, 2014. — С. 304-305. — 338 с. — (Война и мы. Танковая коллекция). — ББК 68 Ф 33. — УДК [www.google.ru/search?q=удк+355%2F359&btnG=Искать+книги&tbm=bks&tbo=1&hl=ru 355/359(G)]. — ISBN 978-5-699-68978-1.</span>
Ссылки
- [eragun.org/minen/miny/rusmin_59.html противотанковая мина ЯМ-5].
- [www.saper.etel.ru/mines-2/jam-5.html Серия противотанковых мин ЯМ-5 (ЯМ-5, ЯМ-5к, ЯМ-5М, ЯМ-5у, ЯМ-10)].
|
Это заготовка статьи об оружии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий ЯМ-5
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
