Ядамжавын Цэвэл

Ядамжавын Цэвэл
Ядамжавын Цэвэл
Дата рождения:	30 июля 1902(1902-07-30)
Место рождения:	МНР, Баянхонгор, Галуут
Дата смерти:	17 августа 1984(1984-08-17) (82 года)
Место смерти:	Улан-Батор
Страна:
Научная сфера:	лингвистика
Награды и премии:

Это имя — монгольское; «Ядамжавын» — отчество, а не фамилия; личное имя этого человека — «Цэвэл».

Ядамжавын Цэвэл (30 июля 1902 — 17 августа 1984, Улан-Батор) — монгольский лингвист, деятель образования Монгольской народной республики.

Биография

Цэвэл родился 30 июля 1902 года в семье шабинаров Чин-Сузэгт-номунхан-хутухты в местности Талын-Толгой на территории современного сомона Галуут аймака Баянхонгор во Внешней Монголии. В 1910 году поступил учеником в монастырь Мандалын-хурэ. В 1915 году начал учиться в основанной Чин-Сузэгт-хутухтой школе. С 1917 года работал в шабинской канцелярии хутухты сначала помощником писаря, затем писарем, в 1923 году — писарем и счетоводом при народном правительстве, с 1924 года помощником представителя правительства в Цэцэрлэг-Мандальском аймаке, с 1926 года возглавил отдел народного образования в министерстве народного просвещения, а также стал заместителем министра и секретарём комиссии, организующей обучение молодёжи за рубежом. В 1929 году стал членом первого в стране общества писателей. Начиная с 1929 года работал в Учкоме, госархиве, возглавлял мастерскую библиотеки, был научным работником, старшим научным сотрудником. В 1978 году вышел на пенсию.

В 1926—1930 годах преподавал в студучилище, училище переподготовки учителей, в юридическо-административном училище, на курсах бухгалтеров, в 1934/1937 году на курсах метеорологов, курсах финансистов, в 1938 году на курсах подготовки научных работников, в 1941 году участвовал в комиссии по организации Монгольского госуниверситета, в 1943 году — в училище переподготовки военных командиров, в 1960—1961 годах преподавал на курсах библиотекарей. Он читал курсы монгольского языка, истории монгольского права, административной деятельности. В 1943 году стал членкором Учёного комитета, в 1946 году — его действительным членом, в 1951 году — избран ведущим членом.

Награды

• 1936: правительственное удостоверение;
• 1943: почётный сертификат совмина;
• 1944: Орден Трудового Красного знамени;
• 1946: Почётная трудовая медаль, медаль в честь 25-й годовщины революции, медаль «Бид ялав»;
• 1951: Орден Полярной звезды, медаль в честь 40-й годовщины революции;
• 1961: Орден Полярной звезды;
• 1967: диплом третьей степени за свой Краткий толковый словарь монгольского языка на Московской международной книжной выставке.

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Ядамжавын Цэвэл

– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)