Я не хочу об этом говорить
| Я не хочу об этом говорить | |
| исп. De Eso No Se Habla | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Марчелло Мастроянни |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
106 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Я не хочу об этом говорить» (исп. De Eso No Se Habla) — мелодрама 1993 года совместного производства Аргентины и Италии с Марчелло Мастроянни в главной роли. Этот фильм стал последним для Марии Луизы Бемберг, скончавшейся в 1995 году.
Сюжет
У Леонор, вдовы из маленького южноамериканского городка, рождается дочь-карлица Шарлотта. Мать не только обеспечивает безбедное детство своей дочери, но и строит мир вокруг неё так, чтобы девочка даже не думала, что чем-то отличается от других (мать сжигает книгу про «Белоснежку» и ломает садовые статуи гномов). Матери удаётся создать из Шарлотты современную Рапунцель. Став молодой женщиной, она пленяет сердце Людовико. Но вскоре в город прибывает цирк.
В ролях
- Марчелло Мастроянни — Людовико Д’Андреа
- Луизина Брандо — Леонор
- Алехандра Подеста — Шарлотта
- Бетиана Блум — Мадам
- Роберто Карнаги — Отец Аурелио
- Альберто Сегадо — Доктор Бланес
Награды
- Гаванский кинофестиваль (1993)
- Лучший сценарий — Мария Луиза Бемберг и Хорхе Гольденберг)
- Специальный приз жюри — Мария Луиза Бемберг
Напишите отзыв о статье "Я не хочу об этом говорить"
Ссылки
- «Я не хочу об этом говорить» (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Я не хочу об этом говорить
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
