4-й армейский корпус (Босния и Герцеговина)
Поделись знанием:
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
| 4-й армейский корпус | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип |
сухопутные войска (пехота, мотострелковые и горнострелковые войска) |
| Численность |
35 500 — 45 500 человек |
| Дислокация | |
| Цвета |
зелёный и жёлтый |
| Талисман | |
| Участие в | |
| Командиры | |
| Известные командиры | |
4-й корпус Армии Республики Босния и Герцеговина (босн. Četvrti korpus Armije RBiH) — воинское подразделение Армии Республики Босния и Герцеговина, участвовавшее в Боснийской войне.
Содержание
Краткая история
Образован 17 ноября 1992. Штаб-квартира: Мостар. В зону действия корпуса входили общины Мостар, Коньиц, Ябланица, Невесине, Столац и Чаплина. Участвовал в таких сражениях Боснийской войны, как осада Мостара и операция «Неретва-93». В феврале 1994 года в его состав вошли все подразделения расформированного 6-го корпуса со всем вооружением и снабжением.
Командующие
- 1-й командир: Ариф Пашалич
- 2-й командир: Сулейман «Тетак» Будакович
- 3-й командир: Рамиз Дрекович
- 4-й командир: Мустафа Полутак
- Командир эшелона: Эсад Шетанич
Структура
- 4-я мусульманская освободительная бригада «Скорпионы» (Коньиц, командир: Незим «Мудеррис» Халилович)
- 19-я восточногерцеговинская лёгкая бригада
- 41-я/441-я славная мостарская бригада (командиры: Ариф Пашалич, Мидхат «Буйка» Буйкут, Семир «Ловац» Дрлевич, Эсад Хумо)
- 42-я/442-я горная бригада «Брегава» (Столац, Дубравска, Чаплина)
- 43-я/443-я горная бригада (Коньиц)
- 44-я/444-я горная бригада (Ябланица)
- 45-я горная бригада «Неретвица» (Бутурович-Поле, командир: Хасо Хакалович)
- Отдельный батальон «Прозор» / 446-я бригада (Прозор)
- 48-я/448-я горная бригада (Мостар, Благай)
- 49-я/449-я восточногерцеговинская горнострелковая бригада (Невесине)
- 450-я лёгкая пехотная бригада (Бьелимицы)
- Специальный батальон военной полиции «Босна-4» (Мостар)
- Специальный батальон «Шарган» (Гацко)
Награды
Две бригады корпуса получили соответствующие наименования «почётная» и «славная». 173 солдата награждены высшей военной наградой — «Золотой лилией». Генерал Мидхат Буйкут награждён орденом и званием Героя освободительной войны.
Напишите отзыв о статье "4-й армейский корпус (Босния и Герцеговина)"
Ссылки
- [www.historija.ba/d/517-poginuo-arif-pasalic-komandant-4-korpusa-arbih/ Poginuo Arif Pašalić] (босн.)
- [www.icj-cij.org/docket/files/91/13589.pdf Federal Army Deployments in Bosnia and Hercegovina] (англ.)
Отрывок, характеризующий 4-й армейский корпус (Босния и Герцеговина)
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
