Framo

Framo
Основание	1923
Упразднена	1957
Причина упразднения	Переименование
Преемник	Barkas
Расположение	Франкенберг/Хайнихен
Отрасль	автомобилестроение
Продукция	Развозные грузовые автомобили малой грузоподъёмности

К:Компании, основанные в 1923 годуК:Компании, упразднённые в 1957 году

FRAMO — автопроизводитель в Веймарской Республике, Третьем Рейхе, а затем и в ГДР выпускавший лёгкие развозные грузовые автомобили и фургоны.

История

В начале 20-х годов ХХ столетия в немецком городе Франкенберг Йоргеном Расмуссеном была открыта небольшая фабрика "Frankenberg Motorenbau" или сокращенно FRAMO, которая выпускала узлы и агрегаты для мотоциклов марки ДКВ (DKW). Затем Расмуссен решил выпускать на предприятии собственные автомобили. Это были трёхколесные фургоны грузоподъёмностью 300 и 400 кг. на базе узлов всё тех же мотоциклов ДКВ. К 30-м годам завод уже предлагал целую гамму трёхколесных грузовиков, а с 1933 года на новом заводе в Хайнихене был освоен выпуск уже четырёхколесных лёгких грузовых автомобилей FRAMO, которые от модели к модели постоянно совершенствовались. Их завод выпускал до 1943 года.

После Второй мировой войны завод FRAMO оказался в Советской зоне оккупации Германии, а после в ГДР. Он был национализирован и включен в состав государственного объединения IFA. Завод продолжил производство своей продукции. В конце 40-х начале 50-х годов завод поставлял по репарациям в СССР свои автомобили. В 1951 году появилась новая модель легкого грузовика V901. В 1954 году появилось обновлённая модель V901/2. Марка FRAMO просуществовала до 1957 года, когда предприятие было переименовано в VEB Barkas-Werke. Завод продолжил выпуск автомобилей но уже под маркой Barkas и на новых производственных площадях в Карл-Маркс-Штадте.

См. также

• Трабант
• IFA W50
• Multicar
• Barkas

Ссылки

• [trucksinfo.net/512-2.shtml Энциклопедия грузовых автомобилей]
• [www.f-r-a-m-o.de/ Сайт, посвящённый автомобильной марке FRAMO]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Framo

«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.