Ёсикава Корэтари
| Ёсикава Корэтари | |
| 吉川惟足 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Биография
Ёсикава родился в семье рыботорговца. Однако, его не привлекала карьера отца. Вместо этого он проявлял интерес к вошедшему в моду изучению японской классики. Его незаурядный талант в этом деле привлек внимание тогдашнего главы ёсида синто, Канэёри Хагивары. Следующий наследник клана Ёсида на тот момент был слишком мал что бы изучать таинства ученья. Поэтому Хагивара решил передать свои знания Ёсикаве, с тем условием что Ёсикава в свою очередь позднее обучит наследника Хагивары. Ёсикава был посвящён в самые сокровенные тайны ёсида синто, относящиеся к последнему, четвертому уровню. Однако, по различным причинам он передал наследнику Хагивары лишь первые три уровня. Последний же был унаследован его сыном. Эти знания были возвращены клану Ёсида лишь спустя 200 лет, в 1889 году. Учение Ёсикавы было во многом схоже с высказанными ранее идеями Хаяси Радзана. Следуя духу времени, Ёсикава и его потомки изменили даосско-буддийскую риторику ёсида синто на неоконфуцианскую. В итоге учение стало на столько популярным, что даже предвосхитивший его идеи Радзан встал в число его сторонников.
Напишите отзыв о статье "Ёсикава Корэтари"
Литература
- Накорчевский А. А. Япония Синто, глава 6 Многоликое синто: история
Отрывок, характеризующий Ёсикава Корэтари
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
