Академия коммунистического воспитания имени Н. К. Крупской

Академия коммунистического воспитания имени Н. К. Крупской (АКВ) — высшее педагогическое учебное заведение в СССР.

История

В 1911 году в Москве на средства действительного статского советника П. Г. Шелапутина было создано двухгодичное высшее учебное мужское заведение (Педагогический институт им. П. Г. Шелапутина), в который принимались мужчины, окончившие высшие учебные заведения и желавшие стать учителями средней школы. Директором в ноябре 1911 года был назначен историк А. Н. Ясинский.

До 1917 года состоялось 4 выпуска (около 100 человек).

На базе института была создана Академия социального воспитания, в 1919 году в неё вошёл Педагогический институт (бывший Московский учительский). В 1923 году была переименована в Академию коммунистического воспитания (АКВ); в 1924 году Академии присвоено имя Н. К. Крупской. Первый ректор Академии — П. П. Блонский (1919—1923), затем — Н. В. Шевелев, проректором — Л. Р. Менжинская (сестра В. Р. Менжинского). Организационно Академия сначала делилась на циклы: индустриально-математический (председатель — В. В. Фельдт), коммунистический (Д. И. Розенберг), педагогический (С. С. Моложавый), биолого-агрономический (Б. В. Игнатьев), художественный (Д. Л. Аспелунд); и на факультеты: дошкольный, организаторов школы 1-й ступени, биолого-агрономический и организационно-инспекторский; затем (в 1927) — на факультеты: 1-й основной курс, дошкольный, школьный, крестьянской молодёжи, политпросветработы, фабзауча,организационно-инспекторский, школы взрослых и Совпартшкол.

Занимала здания Педагогического института имени П. Г. Шелапутина (Большой Трубецкой переулок, 16) и Епархиального дома (Лихов переулок, 6).

В 1930 году при ректоре Н. Н. Колесниковой количество учащихся — 1500 человек.

В 1931—1938 годах при Академии действовал Высший коммунистический институт просвещения (ВКИП), его первый директор — И. К. Луппол (1931—1934).

В 1934 году Академия переведена в Ленинград и преобразована в Коммунистический педагогический институт им. Н. К. Крупской; в 1942 году институт был объединен с Ленинградским педагогическим институтом им. А. И. Герцена.

Научная работа

Выделялась научная работа кафедр педологии: школьной (руководитель П. П. Блонский), дошкольной (С. С. Моложавый), и подростковой (А. Б. Залкинд), а также кафедры педагогики (руководитель с 1930 — В. Н. Шульгин) и психологической лаборатории (руководитель А. Р. Лурия; среди сотрудников Л. И. Божович, Л. С. Выготский, А. В. Запорожец, Р. Е. Левина, А. Н. Леонтьев, Н. Г. Морозова, Л. С. Славина; лаборатория закрыта в 1931 году).

Источники

• [enc-dic.com/pedagogics/Akademija-Kommunisticheskogo-Vospitanija-Im-N-K-Krupskoj-Akb-35.html Академия Коммунистического Воспитания Им. Н. К. Крупской (АКВ)] в Педагогическом словаре; Тж.: Богуславский, М.В. [www.google.ca/search?client=opera&q=Богуславский%2C+М.В.+Академия+коммунистического+воспитания Академия коммунистического воспитания] // Российская педагогическая энциклопедия. — М: «Большая Российская Энциклопедия». Под ред. В. Г. Панова. 1993
• [enc-dic.com/pedagogics/Vysshij-Kommunisticheskij-Institut-Prosveschenija-327.html Высший Коммунистический Институт Просвещения] в Педагогическом словаре
• [gatchina3000.ru/great-soviet-encyclopedia/bse/087/603.htm Педагогический институт имени П. Г. Шелапутина] в БСЭ

Отрывок, характеризующий Академия коммунистического воспитания имени Н. К. Крупской

«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.