Аладышкин, Евгений Ильич

Евгений Ильич Аладышкин
Дата рождения:	8 (21) ноября 1912(1912-11-21)
Место рождения:	Нижний Новгород, Российская империя
Дата смерти:	22 ноября 1982(1982-11-22) (70 лет)
Место смерти:	Ленинград, РСФСР, СССР
Научная сфера:	радиоэлектроника
Альма-матер:	ЛЭТИ
Награды и премии:

Евгений Ильич Ала́дышкин (1912—1982) — конструктор в области морского приборостроения.

Биография

Родился 8 (21 ноября) 1912 года в Нижнем Новгороде в семье служащего. В юности жил в городе Павлово .

Трудовую деятельность начал в 1928 году, по путевке укома комсомола был принят на работу в Павловский радиоузел. Здесь прошёл путь от ученика монтера радиоузла до главы радиотехнической службы района. Окончил курсы радиоинженеров в Нижнем Новгороде.

В 1939 году окончил ЛЭТИ имени В. И. Ульянова (Ленина). По распределению поступил на работу конструктором на завод «Водтрансприбор» в Ленинграде. Позднее возглавил разработку гидролокационной станции «Тамир-1».

В годы Великой Отечественной войны, после эвакуации предприятия в Омск, продолжал работать над совершенствованием станций «Тамир». В 1943 году под его руководством проведены государственные испытания станции «Тамир-10» для кораблей противолодочной обороны, через два года — гидролокационной станции «Тамир-5Л», предназначенной для подводных лодок. Гидролокационные станции «Тамир» различных модификаций успешно использовались в годы войны для поиска вражеских подводных лодок.

В 1946—1949 годах — начальник ОКБ Ленинградского приборостроительного завода. С 1949 года — главный инженер НИИ № 3 (ныне — ФГУП ЦНИИ «Морфизприбор»). Под его руководством проводилась научно-исследовательская работа в области гидроакустики, создан ряд морских приборов для ВМФ. В конце 1950-х годов была разработана гидроакустическая система «Арктика» для дизель-электрических подводных лодок и атомных подводных лодок первого поколения.

В 1959 году институт приступил к созданию для атомных подводных лодок второго поколения многофункционального гидроакустического комплекса с принципиально новым обликом и перечнем решаемых задач, получившего наименование «Рубин» (с 1960 года — главный конструктор Е. И. Аладышкин). В комплексе была применена носовая антенна максимально возможных для подводных лодок размеров, которая в пассивном и активном режимах обеспечивала обнаружение целей в дальних зонах акустической освещённости, то есть на дальностях, превышающих дальность действия предыдущих гидроакустических средств приблизительно на порядок. «Рубин» стал родоначальником комплексов, созданных институтом для последующих поколений подводных лодок и кораблей.

В 1973—1979 годах — заместитель директора по научной работе того же института. Член ВКП(б) с 1944 года.

Умер 22 ноября 1982 года. Похоронен в Ленинграде на Серафимовском кладбище.

Награды и премии

• Указом Президиума ВС СССР (с грифом «не подлежит опубликованию») от 28 апреля 1963 года за большие заслуги в деле создания и производства новых типов ракетного вооружения, а также атомных подводных лодок и надводных кораблей, оснащенных этим оружием, и перевооружения кораблей Военно-Морского Флота главному инженеру НИИ-3 Государственного комитета по радиоэлектронике СССР Аладышкину Евгению Ильичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».
• орден Ленина (28.4.1963)
• два ордена Трудового Красного Знамени (23.7.1959; 6.4.1970)
• орден Красной Звезды (13.4.1944)
• медали
• Сталинская премия третьей степени (1941) — за разработку метода интенсификации производства азотной кислоты, за изобретение прибора ультразвуковой связи

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=16393 Аладышкин, Евгений Ильич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Аладышкин, Евгений Ильич

– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.