Алиев, Ванати Шарипович
Поделись знанием:
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
| Ванати Алиев | ||
 | ||
| Имя при рождении: |
Ванати Шарипович Алиев | |
|---|---|---|
| Дата рождения: | ||
| Место рождения: | ||
| Дата смерти: | ||
| Место смерти: | ||
| Гражданство: | ||
| Профессия: | ||
| Карьера: |
1961—2012 | |
| Награды: |
| |
Ванати Шарипович Алиев (6 июня 1958, Махачкала — 1 июня 2012, Махачкала) — заслуженный артист Республики Дагестан[1], кавалер ордена «За заслуги перед Республикой Дагестан»[2].
Содержание
Биография
Родился в Махачкале 6 июня 1958 года. В 1975 году окончил махачкалинскую среднюю школу № 5. По окончании школы работал учеником крановщика башенного крана. Учился в Дагестанском политехническом институте. Окончил институт в 1981 году. В этом же году пришел на работу в «Главдагестанводстрой», в отдел снабжения. В 1984 году Ванати пригласили работать в горком комсомола, затем перевели в Ленинский райком Махачкалы. С 1978 года был участником команды студенческого театра эстрадных миниатюр, параллельно участвовал в театре юного зрителя «Клуб Ногина» и в команде КВН «Махачкалинские бродяги». Принимал участие в телешоу «Прожекторперисхилтон», в скетч-коме «Одна за всех», а также в проекте «Горцы от ума». В 2011 году Ванати перенёс инсульт. Скончался после продолжительной болезни 1 июня 2012 года[3].
Фильмография
- 1982 — «Загадка кубачинского браслета» (реж. Рафаэль Гаспарянц) — друг главного героя.
- 1998 — «Разные песни по-любому»
- 2002 — «Разные песни по-любому 2»
- 2005 — «Разные песни по-любому 3»
- 2007 — «Разные песни по-любому 4»
- 2008 — «Прожекторперисхилтон» — Марек Ружичка
- 2008 — «Горцы от ума»
- 2009 — «Уральские пельмени» — играет самого себя
- 2009—2010 — «Одна за всех» — Тимур
- 2010 — «Папины дочки» — таксист
- 2010 — «Однажды в милиции» — старший лейтенант Какабадзе Георгий Иванович
- 2010 — «Горцы от ума 2»
- 2010 — «Игрушки» — Гамзат Расулович (директор кафе «Кизлярский Орёл»)
- 2011 — «Поцелуй сквозь стену»
- 2011 — «Мосгорсмех»
Напишите отзыв о статье "Алиев, Ванати Шарипович"
Примечания
- ↑ Указ Председателя Госсовета РД М. М. Магомедова от 27.06.1997 за № 192 (Собрание законодательства РД, 1997, № 6)
- ↑ [president.e-dag.ru/dokumenty/polnyi-prosmotr/?tx_ttnews%5Btt_news%5D=7593&cHash=3395f17d2a Указ Президента РД от 14.10.2011 г. № 167 О награждении орденом «За заслуги перед Республикой Дагестан» Алиева В. Ш., Мкртычана К. А. и Шабатаева Ш. Д.]
- ↑ www.riadagestan.ru/news/2012/6/1/137263/ Скончался Ванати Алиев
Ссылки
- [chernovik.net/news/46/POLITICS/2004/04/02/3742 Общественно-политический еженедельник «Черновик»]
- [ruskino.ru/art/9067 Алиев, Ванати Шарипович] на сайте RUSKINO.RU
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Алиев, Ванати Шарипович
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
