Аликперов, Виталий

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Виталий Аликперов
Общая информация
Родился
Мары, Туркменская ССР, СССР
Гражданство
Позиция полузащитник
Информация о клубе
Клуб завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1995—1999 Мерв
2000 Ахал
2001 Копетдаг
2002 Каракум ? (4)
2003—2005 Небитчи
2006 Насаф 25 (15)
2006   Мерв
2007 Курувчи 15 (0)
2008 Мерв
2009—2010 Лебап
2010—2011 Небитчи
Национальная сборная**
2004—2008 Туркмения 7 (0)

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Виталий Аликперов (туркм. Witaliý Alikperow; 1 августа, 1978 года; Мары, Туркменская ССР, СССР) — туркменский футболист, полузащитник. По имеющимся данным, в настоящее время завершил карьеру.



Карьера

Начал карьеру в 1995 году в составе марыйского «Мерва». Значительную часть своей карьеры провёл именно в этом клубе. Выступал также за другие туркменские клубы, такие как: «Ахал», «Копетдаг», «Каракум», «Небитчи» и «Лебап».

В начале 2006 года перешёл в каршинский «Насаф» из Узбекистана и сыграл за этот клуб 25 матчей и забил 15 голов. В следующем сезоне также остался в Узбекистане и подписал контракт с ташкентским «Курувчи». За клуб выступал один сезон, сыграл в 15 матчах.

В 2004—2008 годах выступал за сборную Туркмении, за которую сыграл семь матчей[1].

Напишите отзыв о статье "Аликперов, Виталий"

Примечания

  1. [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=215185 Статистика на сайте FIFA(англ.)

Ссылки

  • [footballfacts.ru/players/485416 Профиль на сайте FootballFacts.ru]
  • [www.national-football-teams.com/player/8042.html Статистика на сайте National Football Teams(англ.)


Отрывок, характеризующий Аликперов, Виталий

– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.