Ананкастное расстройство личности

Эта статья — о расстройстве личности. О неврозе см. обсессивно-компульсивное расстройство.

Ананкастное расстройство личности
МКБ-10	F60.5
МКБ-9	301.4

Ананка́стное расстро́йство ли́чности (от др.-греч. ἀναγκαστῶς — «принуждённый»); обсесси́вно-компульси́вное расстро́йство ли́чности (от англ. obsession — «одержимость идеей» и англ. compulsion — «принуждение») (устаревшее название — расстро́йство ли́чности ананкасти́ческого типа) — расстройство личности, характеризующееся чрезмерной склонностью к сомнениям, поглощённостью деталями, излишним перфекционизмом, упрямством, а также периодически возникающими обсессиями и/или компульсиями. Включено в МКБ-10 и DSM-IV.

Диагноз

МКБ-10

Согласно МКБ-10, данное психическое расстройство диагностируется при наличии общих диагностических критериев расстройства личности, и плюс к ним трёх и более из нижеследующих признаков:

• а) чрезмерная склонность к сомнениям и осторожности;
• б) озабоченность деталями, правилами, перечнями, порядком, организацией или графиками;
• в) перфекционизм (стремление к совершенству), препятствующий завершению задач;
• г) чрезмерная добросовестность, скрупулёзность и неадекватная озабоченность продуктивностью в ущерб удовольствию и межличностным связям;
• д) повышенная педантичность и приверженность социальным условностям;
• е) ригидность и упрямство;
• ж) необоснованные настойчивые требования человеком того, чтобы другие всё делали в точности так, как он, или неблагоразумное нежелание позволять выполнять что-либо другим людям;
• з) появление настойчивых и нежелательных мыслей и влечений.

Включаются:

• компульсивное расстройство личности;
• компульсивная личность;
• обсессивное расстройство личности;
• обсессивная личность;
• обсессивно-компульсивная личность.

Исключаются:

• обсессивно-компульсивное расстройство (F42.).

DSM-IV

Согласно DSM-IV, обсессивно-компульсивное расстройство личности относится к кластеру С (тревожные и панические расстройства). Человек с таким расстройством характеризуется выраженной озабоченностью порядком, перфекционизмом, а также контролем над собой и окружающими, которых достигает, жертвуя гибкостью, открытостью и эффективностью своего поведения. Для постановки диагноза необходимо, чтобы четыре или более из ниже перечисленных характеристик начали проявляться с ранней зрелости в самых разных контекстах, а также чтобы расстройство удовлетворяло общим критериям расстройства личности. Пациент:

1. Уделяет внимание деталям, правилам, спискам, порядку, организации или расписаниям в ущерб основному смыслу деятельности.
2. Проявляет перфекционизм, мешающий выполнению задач (например, не в состоянии завершить проект, потому что не соблюдены его собственные слишком строгие стандарты).
3. Чрезмерно много внимания уделяет работе и производительности в ущерб досугу и дружбе (исключая случаи, когда это обусловлено очевидными экономическими потребностями).
4. Чрезмерно честный, скрупулёзный и негибкий в вопросах морали, этики и ценностей (не из-за культурной или религиозной принадлежности).
5. Не в состоянии избавиться от изношенных или бесполезных предметов, даже если они не имеют субъективной эмоциональной ценности.
6. Отказывается передавать дела или сотрудничать с другими людьми, пока они не согласятся делать всё в точности как он.
7. Требует от себя и окружающих бережливости в расходах; деньги рассматриваются как нечто, что нужно откладывать на случай катастрофы.
8. Проявляет негибкость и упрямство.

Интерпретации

Психоаналитическая

В психоанализе ананкастное расстройство личности понимается как состояние человека с обсессивно-компульсивным типом личности, находящимся на пограничном уровне развития организации личности. Психоаналитики полагают, что человек с таким типом личности может находиться также на невротическом уровне (находиться на уровне акцентуаций или иметь обсессивно-компульсивное расстройство) и психотическом уровне (полная десоциализация), но характерные для данного типа личностные особенности при этом будут сохраняться. Кроме того, в рамках психоаналитического подхода на данный момент есть разногласия по поводу того, стоит ли считать это единым типом личности или следует выделять в нём отдельные обсессивный (склонный к думанию) и компульсивный (склонный к деланию) типы.

Считается, что в основе обсессивно-компульсивной организации личности лежит опора на защитные механизмы «изоляция аффекта» (в основе обсессивной симптоматики) и/или «аннулирование» (в основе компульсивной симптоматики), а также «реактивное образование» и «всемогущий контроль».

Обсессивно-компульсивные люди испытывают большие трудности с эмоциональной сферой жизни. Это делает их иногда похожими на шизоидов, но тогда как для шизоидов проблемой являются чужие эмоции и желания, для ананкастов непереносимыми оказываются свои собственные. Переживание эмоций оказывается для них тесно связанным с ощущением потери контроля, опасности. Таким образом уход в «думание» (вплоть до обсессий) служит для них способом отстраниться от своих эмоций, а «делание» (особенно компульсивное) — способом «отменить» пугающие последствия того, что они чувствовали, например, гнев. Реактивное образование же, как предполагается, защищает ананкастов от их собственных неприемлемых желаний. Но, как всегда в таких случаях, излишний контроль всегда оборачивается периодическими «срывами»: исключительно экономный ананкаст в какой-то момент может продемонстрировать чудеса расточительности, образец доброты — внезапно сорваться в насилие и так далее.

Психоаналитики предполагают, что обсессивно-компульсивные личности формируются тогда, когда родители, наряду с требованиями соблюдения высоких поведенческих стандартов, требуют от ребёнка ещё и соблюдения «стандартов чувствования» — запрещают ему испытывать те или иные эмоции и наказывают, обнаружив «проступок». Так как течение эмоциональных процессов не определяется сознательным выбором человека, то такие требования родителей приводят, в первую очередь, к ощущению ребёнком своей вины за неспособность контролировать свои чувства и желания, а также навязчивому страху перед неотвратимым наказанием.

Терапия

Психоаналитическая

Ненси Мак-Вильямс ставит терапию обсессивно-компульсивных личностей следующей по уровню сложности сразу после терапии истерических личностей, то есть считает её имеющей относительно благоприятные прогнозы. Однако эмоционально для терапевта такая терапия может быть весьма трудной. Обсессивно-компульсивные люди склонны демонстрировать полное, даже чрезмерное сотрудничество с терапевтом на сознательном уровне, но на бессознательном — провоцировать раздражение, критиковать каждое слово терапевта и упорно отрицать свои чувства. Ананкаст склонен видеть в терапевте авторитета, но в то же время бояться этой авторитетности и пытаться свергнуть терапевта с пьедестала (на который сам же его и вознёс). Атмосфера жёсткой подковёрной борьбы сопровождает весь процесс психотерапии. Терапевт может чувствовать себя бесполезным, глупым, скучным и даже начать сомневаться в эффективности того, что он делает. Но если он выдерживает всё это, не осуждая и не нападая — клиент глубоко это ценит.

Литература

• Мак-Вильямс, Нэнси. Психоаналитическая диагностика: Понимание структуры личности в клиническом процессе = Psychoanalytic diagnosis: Understanding personality structure in the clinical process. — Москва: Класс, 1998. — 480 с. — ISBN 5-86375-098-7.
• Бек А., Фримен А. Когнитивная психотерапия расстройств личности. Практикум по психотерапии. — СПб.: Питер, 2002. — 544 с. — ISBN 5-318-00199-8.

Отрывок, характеризующий Ананкастное расстройство личности

– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.