Андреев, Алексей Леонидович

Алексей Андреев
Имя при рождении:	Алексей Леонидович Андреев
Место рождения:	Петроград, Советская Россия
Профессия:	артист балета, балетмейстер
Театр:	Мариинский театр, Минский театр оперы и балета, Чувашский музыкальный театр
Награды:

Алексе́й Леони́дович Андре́ев — русский советский артист балета, балетмейстер. Заслуженный артист РСФСР (1957), заслуженный деятель искусств БССР (1962).

Биография

Родился в Петрограде. Окончил Ленинградское хореографическое училище. Член КПСС с 1948 года. В 1939—1959 гг. танцевал в Театре оперы и балета им. С. М. Кирова. Первый исполнитель партий Измаила («Гаянэ», 1942), Фёдора («Родные поля», 1953) и др. Автор постановок «Волшебная флейта» (1943), «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» (1949), «Красный цветок» (1958). В 1960—1964 и 1971—1973 гг. — главный балетмейстер Минского театра оперы и балета, а в 1978—1983 гг. — главный балетмейстер Чувашского музыкального театра.

Скончался в 2004 году. Похоронен в Санкт-Петербурге на Серафимовском кладбище.

Внешние изображения
	[www.ljplus.ru/img4/1/7/171271/_____________________img001.jpg Алексей Андреев — испанский танец в балете «Лебединое озеро»]

Ссылки

• [www.pershpektiva.ru/%D0%BB%D1%8E%D0%B4%D0%B8%20%D0%A1%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D1%82-%D0%9F%D0%B5%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B1%D1%83%D1%80%D0%B3%D0%B0/%D0%90%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B5%D0%B5%D0%B2%20%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B5%D0%B9%20%D0%9B%D0%B5%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87%201920.htm Андреев Алексей Леонидович]
• [www.ballet-enc.ru/html/a/andreev.html Андреев Алексей Леонидович]

Отрывок, характеризующий Андреев, Алексей Леонидович

«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.