Апетер, Иван Андреевич
| Иван Андреевич Апетер | |
 | |
| Род деятельности: |
чекист |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Тольни, Лифляндская губерния, Российская империя |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Награды и премии: |
|
Иван Андреевич Апетер (1890—1938) — член Учредительного собрания, позже — деятель советских спецслужб, начальник Соловецкого лагеря особого назначения. Старший майор государственной безопасности (1936)[1].
Биография
Родился в 1890 в усадьбе Тольни Лифляндской губернии в семье крестьянина. С 1906 — член Социал-демократии Латышского края, с 1917 — член РСДРП(б). Во время Первой мировой войны служил в 26-м Сибирском стрелковом полку (солдат, унтер-офицер). В 1917 делегат I съезда Западного фронта, комиссар Цекодарфа. Делегат VI съезда РСДРП(б). Был избран членом Учредительного собрания от Западного фронта по списку № 9 (большевики). Участник заседания Учредительного собрания 5 января 1918. С февраля 1918 — комиссар Ставки Верховного главнокомандования в Могилёве.
С 1918 — в органах ВЧК-ОГПУ. В 1918 — начальник Отдела военного контроля Брянского района, в 1918—1919 — начальник Особого отдела ВЧК Западного фронта, в 1919 — начальник Особого отдела Всеукраинской ЧК, затем начальник Особого отдела 12-й армии, в 1920 — начальник Особого отдела ВЧК Западного фронта. В 1920—1921 — начальник Административно-организационного управления (АОУ) ВЧК.
С декабря 1921 по март 1922 — заместитель начальника ИНО ВЧК. В 1922 −1924 — начальник Особого отдела полномочного представительства, полномочный представитель ГПУ по Западному краю. С ноября 1924 -полномочный представитель ОГПУ по Уралу, с ноября 1926 — полпред ОГПУ по Крыму и начальник Особого отдела Черноморского и Азовского флотов. С августа 1928 — полпред ОГПУ по Центрально-Чернозёмной области, с февраля 1930 по январь 1931 — первый заместитель полпреда ОГПУ по Московской области. В январе 1931 назначен начальником Главного управления исправительно-трудовых лагерей Наркомюста РСФСР и начальником Центрального управления конвойных войск СССР, одновременно с февраля 1931 — заместителем наркома юстиции РСФСР.[2] В 1933 окончил Академию внешней торговли. В феврале-ноябре 1934 работал прокурором Саратовского края, с ноября 1934 по июнь 1937 — начальник Санитарно-курортного отдела НКВД. С июня 1937 — начальник Соловецкой тюрьмы особого назначения.
Награждён орденом Красного Знамени (1923).
11 декабря 1937 арестован. 29 августа 1938 Военной коллегией Верховного суда СССР приговорён к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян. В реабилитации отказано.
Напишите отзыв о статье "Апетер, Иван Андреевич"
Примечания
Литература
- Энциклопедия секретных служб России / Автор-составитель А.И.Колпакиди. — М.: АСТ, Астрель, Транзиткнига, 2004. — С. 432. — 800 с. — ISBN 5-17018975-3.
Отрывок, характеризующий Апетер, Иван Андреевич
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
