Арним-Генрихсдорф-Верблов, Генрих Фридрих фон
| Генрих Фридрих фон Арним-Генрихсдорф-Верблов | |
| Heinrich Friedrich von Arnim-Heinrichsdorff-Werbelow | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Генрих Фридрих фон Арним-Генрихсдорф-Верблов (нем. Heinrich Friedrich von Arnim-Heinrichsdorff-Werbelow; 1791-1859) — прусский дипломат и государственный деятель, министр иностранных дел.
Биография
Генрих Фридрих фон Арним-Генрихсдорф-Верблов родился 23 сентября 1791 года в Укермарке (Uckermark).
По окончании образования Арним участвовал в войне Шестой коалиции после чего вступил на дипломатическое поприще в качестве секретаря посольства в Стокгольме, а затем в Париже.
В 1845 году был чрезвычайным послом и уполномоченным министром при австрийском дворе в Вене, где стал следовать Меттерниховой политике.
6 февраля 1841 года получил титул графа.
После майского восстания во время революции 1848—1849 годов в Австрийской империи сопровождал императора в Инсбрук, но вскоре за тем вышел в отставку, не желая защищать либеральную политику министерства Ауерсвальда.
24 февраля 1849 году ему был вручен портфель министра иностранных дел при министерстве Бранденбург-Мантейфеля; но уже 3 мая он оставил свой пост, не сочувствуя союзной политике.
В 1851 году Арним-Генрихсдорф-Верблов был вторично назначен послом в Вену, но по увольнении министерства Мантейфеля, в 1858 году, был отозван в Берлин, где был избран пожизненным членом верхней палаты.
Генрих Фридрих фон Арним-Генрихсдорф-Верблов скончался 18 апреля 1859 года в городе Берлине не оставив после себя потомков. Вместе с ним угасла Вербловская ветвь дома Арним[1].
Напишите отзыв о статье "Арним-Генрихсдорф-Верблов, Генрих Фридрих фон"
Примечания
- ↑ Арним Генрих-Фридрих // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Арним-Генрихсдорф-Верблов, Генрих Фридрих фон
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.
Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
