Арцыбушев, Константин Дмитриевич
| Константин Дмитриевич Арцыбушев | |
 Портрет К. Д. Арцыбушева, М. А. Врубель, 1897. | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Константин Дмитриевич Арцыбушев (1849—1901) — коллекционер живописи, основу его коллекции составляли произведения М. А. Врубеля, К. А. Коровина, В. А. Серова. Инженер-путеец, курский дворянин, один из директоров правления «Общества Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги»[1][2].
Содержание
Биография
В 1896 году совместно со своим родственником — московским предпринимателем С. И. Мамонтовым стал одним из соучредителей Общества восточносибирских чугуноплавильных, железоделательных и механических заводов (с капиталом 4,5 млн руб.). Общество было создано для эксплуатации Николаевского металлургического завода в Алтайском округе Иркутской губернии. В 1897 году совместно с С. И. Мамонтовым взял в аренду алтайские предприятия — Гурьевский металлургический завод, 7 железных рудников и угольных копей[3]. В том же году Арцыбушев и Мамонтов в Подмосковье основали Мытищинский машиностроительный завод, работающий до настоящего времени под названием Метровагонмаш.
В июне 1899 года Мамонтову не удалось вовремя погасить долги Международному банкy и некоторым другим кредиторам. Министерство финансов назначило ревизию, вскрывшую нарушения в учете и расходовании средств Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги. Выяснилось, что из кассы Общества в 1890—1898 гг. деньги переводились на счета Товарищества Невского завода и Восточно-Сибирского общества — предприятий, которые юридически не были друг с другом связаны. Такие финансовые операции были запрещены законом. Это было одним из главных пунктов обвинения, другим — перерасход по смете строительства линии Вологда—Архангельск. Требовали удовлетворения и кредиторы. В конце июля 1899 году правление Московско-Ярославско-Архангельской дороги во главе с С. И. Мамонтовым ушло в отставку, были избраны новые люди, которые обратились с исками к бывшим руководителям Общества.
В 1899 году по обвинению в крупной растрате против С. И. Мамонтова, Арцыбушева и других руководителей «Общества Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги» было возбуждено уголовное дело, осенью они были арестованы. С 23 июня по 3 июля 1900 года в Московском окружном суде состоялся процесс по результатам которого подсудимые были оправданы и освобождены из-под стражи.
Арцыбушев владел усадьбами Усть-Крестище и Верхние Апочки Тимского уезда Курской губернии (ныне — пос. Крестище и с. Верхние Апочки Советского района Курской области).
Коллекция
- Суд Париса триптих (панно «Юнона», «Венера, Амур и Парис», «Минерва») — М. А. Врубель, 1893. В настоящее время хранится в Третьяковской галерее.
Семья
- Супруга — Арцыбушева, Мария Ивановна (урожденная Лахтина).
- Сын — Арцыбушев, Юрий Константинович (1877—1952) — художник, журналист, основатель журнала «Зритель», после революции в эмиграции[4].
- Дочь — Ольга Константиновна Арцыбушева, была замужем за художником Евгением Евгеньевичем Лансере.
Источники
- ↑ Коган Д. З. [vrubel-world.ru/kogan111.php Творчество Врубеля] / Жизнь в искусстве, М.: Искусство. — 1980, 544 с.
- ↑ РГИА, Ф:20; ОП:2; Д:[fgurgia.ru/search.do?objectType=10340&attribute=10345&condition=2781&dictionaryValue=&textValue=%D0%B0&page=969 1125].
- ↑ История Кузбасса. Ч. 1-2. Кемерово, 1967. С. 154—155.
- ↑ Боцяновский В. Ф. Карикатура и цензура в начале XX в.: (Из воспоминании ред. сатир. журн.). - Былое, 1924, № 26, с. 177 - 206.
Напишите отзыв о статье "Арцыбушев, Константин Дмитриевич"
Отрывок, характеризующий Арцыбушев, Константин Дмитриевич
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
