Аттикизм

Аттикизм (Аттицизм) – (т.е. приверженность Аттике, области Греции, в которой расположены Афины) риторическое течение, зародившееся в первой четверти I века до нашей эры. Также этот термин обозначает выражения и фразы, характерные для афинского наречия (в противовес разговорной форме греческого языка), которое получило распространение в различных регионах в период эллинистической Греции.

Аттикизм позиционировался как возвращение от вычурного эллинистического стиля, от искусства софистов к классическому строю, за идеал которого были взяты речи десяти аттических ораторов.

И хотя простой язык аттикизма в итоге стал таким же витиеватым, как речь, которую он должен был заменить, его изначальная простота означала, что он будет понятен на всех территориях греческого мира. Он помогал поддерживать культурную связь во всём Средиземноморье и за его пределами. Признанные и популярные авторы, такие как Лукиан, становились приверженцами аттикизма, благодаря чему он просуществовал до эпохи Ренессанса, когда его переняли ученики эмигрантов из Византии, сами по происхождению не греки. Методы обучения эпохи Ренессанса, положенные в основу современных методов на Западе, воспитывали в студентах сильные классические и аттические предубеждения, что и позволило аттическому снобизму просуществовать ещё четыре столетия.

Признанный такими риторами, как Дионисий Галикарнасский, и грамматиками, как Элий Геродиан и Фриних из Александрии, аттикизм являлся господствующим диалектом начиная со II в. до н.э. При поддержке церкви он оказывал огромное воздействие на позднюю греческую культуру, и под этим воздействием живой греческий язык, переходящий в новогреческий, оказался мало известен и использовался крайне редко, преимущественно в личной переписке и массовой литературе.

Источники

• Wisse, Jakob. "Greeks, Romans, and the Rise of Atticism." In Nagy, Gregory (ed.). Greek Literature in the Roman Period and in Late Antiquity Greek Literature. London: Routledge, 2001. 65-82. (ISBN 978-0-415-93770-2)

Ссылки

• Аттицизм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Аттикизм

С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.