Ахмед-бек Джаваншир

Ахмед-бек Джаваншир
азерб. Əhməd bəy Cavanşir
Дата рождения	1823(1823)
Место рождения	Агджабеди
Дата смерти	9 января 1903(1903-01-09)
Место смерти	Агджабеди
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Годы службы	1848—1854
Звание	штаб-ротмистр
Сражения/войны	Крымская война
В отставке	инженер, историк, поэт, переводчик

Ахмед-бек Джаваншир (азерб. Əhməd bəy Cavanşir; 1823—1903) — азербайджанский инженер, историк, поэт. Правнук основателя Карабахского ханства Панах-Али хана Джаваншира.

Биография

Ахмед-бек Джафар-Кули-бек-оглу родился в 1819 году в деревне Кягризли, Кебирлинского магали Карабаха. Происходил из рода Панах Али-хана Джаваншира. До 15 лет обучался при медресе, позже стал изучать русский язык. В 1843 году по просьбе Мехдикули-хана Джаваншира император Николай I определяет Ахмед-бека в Павловский кадетский корпус. Во время обучения Ахмед-бек в совершенстве овладевает русским языком.

В 1848 году, по окончании кадетского корпуса, Ахмед-бек определяется в гусарский полк великого князя Константина Николаевича, со своим полком принимая участие в Крымской войне. За проявленную отвагу награждается орденом и чином штаб-ротмистра. Из-за ранения в руку на дуэли, еще в 1850 году, был вынужден подать в отставку в 1854 году.

После отставки возвращается в своё родное село, где занимается хозяйственными вопросами. Получивший европейское образование Ахмед-бек старается ввести новые прогрессивные методы управления в своих владениях. Строит сеть оросительных каналов и мелиоративных сооружений для развития сельского хозяйства и зерноводства, в частности. Учитывая инженерный талант и опыт Ахмед-бека, царское правительство поручает ему возглавить комиссию по расширению и развитию мелиоративных и ирригационных сооружений в Мильской степи.

Еще служа в армии, Ахмед-бек приобщился к занятиям изящной словесностью: писал стихи и переводил на азербайджанский язык Пушкина, Лермонтова, Жуковского и сказки Андерсена. В преклонном возрасте отойдя от дел, более активно занялся литературной деятельность, стал собирать фольклор. Его крупным историческим произведением стала книга «О политической ситуации в Карабахском ханстве в 1747—1805-х годах» (первая публикация — в газете «Кавказъ». — 1884. — № 139, 150, 154, 161, 167).

Ахмед-бек Джаваншир скончался в 1903 году.

Семья

Дочь Ахмед бека Джаваншира — Гамида ханум Джаваншир (1873—1955), жена Мирзы Джалила (Моллы Насреддина). Самое ценное её произведение — «Мои воспоминания о Мирзе Джалиле».

Избранные труды

• Джеваншир А. О политическомъ существованiи Карабачскаго ханства съ 1747 по 1805 годъ. — Тифлисъ: тип. Канц. главноначальствующаго гражд. частiю на Кавказѣ, 1884. — 21 с.
  • Джеваншир А. О политическом существовании Карабагского ханства с 1747 по 1805 год. — Шуша: типо-лит. А. М. Мугдусиакопова, 1901. — 75 с.
  • Джеваншир А. О политическом существовании карабахского ханства (с 1747 по 1805 год). — Баку: Изд-во АН Азерб. ССР, 1961. — 104 с. — 6500 экз.  (рус.)  (азерб.)

Литература

• Чингизоглы А. Ахмед-бек Джеваншир. — Баку: Сой, 2010.

См. также

• Джеванширы

Отрывок, характеризующий Ахмед-бек Джаваншир

– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.