Ачинский острог
Ачинский острог (хак. Ачых тура) — оборонительное сооружение, поставленное 8 сентября 1641 тарским воеводой Я.О. Тухачевским на правом берегу реки Чулым (Июс) между его притоками Ададым и Алдат, в районе нынешнего села Дорохово Назаровского района Красноярского края.
В 1658 острог был перенесен томским сыном боярским Юрием Трапезунским в Басагарскую волость ниже по течению Июса, на левый берег р. Урюп. В 1673 острог был сожжен кыргызским отрядом князя Шанды Сенчикеева.
Новый острог был построен томскими казаками во главе с сыном боярским Иваном Вербицким недалеко от сгоревшего. В 1679 и 1682 он вновь был сожжен кыргызами совместно с восставшими ясачными людьми. В 1683 перенесен на новое место, на р. Чулым), где ныне стоит г. Ачинск. В 1707 кыргызы опять совершили поход под Ачинский острог и сожгли его. В 1709 был восстановлен сыном боярским Саввой Цыцуриным.
В 1782 Ачинский острог возведен в степень уездного города.
Напишите отзыв о статье "Ачинский острог"
Литература
- Резун Д. Я. Русские в Среднем Причулымье в XVII-XIX вв. Новосибирск, 1984.
- Барахович П.Н. Борьба с князьями енисейских киргизов в 1641—1642 гг. и основание Ачинского острога [Электронный ресурс] // История военного дела: исследования и источники. — 2015. — Т. VII. — С. 234-264. <www.milhist.info/2015/11/25/barakhovich_1> (25.11.2015)
Отрывок, характеризующий Ачинский острог
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
