Бабич, Кирилл Ефимович

Кирилл Ефимович Бабич (1894—1976, Москва) — руководитель подавления Ярославского восстания во время Гражданской войны в России.

Биография

Из крестьян. С марта 1917 года член РСДРП(б). С 1918 года член большевистского губисполкома в Ярославле, в начале июля — делегат V съезда советов от Ярославля. Вернулся в город, узнав о начавшемся 6 июля 1918 года восстании. Здесь 11 июля он возглавил Ярославский губернский военно-революционный комитет, созданный для координации действий при подавлении восстания.

Из Ярославля № 1258

13/7 8 ч. 11 м.

Москва Наркому Воен. Троцкому копия Муралову

Члены Губисполкома Ярославской — Делегаты 5-го съезда прибыли в Ярославль, застали полнейший хаос в военных операциях, единственно работа велась Ревком железнодорожного узла, которого работа распространялась на все отрасли и только не касаяся в военных операциях. Организовали военно-революционный комитет Представители Губисполкома, Гороисполкома и активных членов комитета партии коммунистов, решив подчинить ему все функции, решили немедленно устранить членов штаба левово эсера Гусева и Полякова [нрзб.]

Будкин, Розанова , Пожаров , Бабич

РГВА. Ф. 1. Оп. 3. Д. 86. Л. 70-72.

Принимал самое непосредственное участие в организации подавления восстания посредством массированного артобстрела города и бомбометания с самолётов, а также в последующих репрессиях против участников восстания. На этом основании считается руководителем Ярославской губернии с 11 июля по 2 сентября 1918.

Впоследствии на военной работе. Умер в 1976 году в чине полковника. Похоронен на Новодевичьем кладбище (урна с прахом).

Увековечивание памяти

В Ярославле 21 октября 1977 года в честь Бабича названа улица в жилом районе Брагино.

Литература

• В сабельном походе. — Ярославль, 1972. С.166—167.
• Балашов Р. В. Пламя над Волгой: Ликвидация белогвардейского мятежа в Ярославле летом 1918 года. — Ярославль, 1984.
• Ярославское восстание. 1918. — М.: Материк, 2007.

Отрывок, характеризующий Бабич, Кирилл Ефимович

– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.