Багратион-Мухранский, Симон Леванович

Симон груз. ლევან მუხრანბატონი
Князь Мухранский
1756 — 1778
Предшественник:	Константин III Багратион-Мухранский
Преемник:	Иоанэ I Багратион-Мухранский
Вероисповедание:	православие
Рождение:	17 августа 1726(1726-08-17)
Смерть:	13 февраля 1785(1785-02-13) (58 лет)
Род:	Багратионы
Отец:	Леван Мухранбатони
Мать:	Елена
Супруга:	1) Тамара 2) Анна
Дети:	сыновья: Кация, Георгий, Эрмия, Давид дочери: Саломея

Симон (Свимон) Мухранбатони (груз. სვიმონ [სიმონ] მუხრანბატონი; 17 августа 1726 — 13 февраля 1785) — представитель младшей грузинской царской фамилии Багратиони, князь (батони) Мухранский (1756—1778), а также командир ополчения Шида-Картли и великий магистр царского двора в Картли.

Биография

Симон был сыном Левана Багратиона-Мухранского (1670—1739), князя Мухранского (1719—1721), и княжны Елены. В 1756 году после смерти своего родственника, князя Константина Мухранского (1735—1756), оставившего малолетних сыновей, Симон Леванович Багратион-Мухранский унаследовал княжеский удел в Мухрани.

Во время русско-турецкой войны 1768—1774 годов, в которой грузины воевали на стороне русских, князь Симон Багратион-Мухранский способствовал победе сына и преемника Теймураза II, царя Картли и Кахети Ираклия II, в апреле 1770 года при Аспиндзе. Во время кампании Ираклий II был оставлен своим союзником, русским генералом графом Тотлебеном. Грузины вынуждены были противостоять превосходящим силам турецко-лезгинской армии. В ночь перед сражением князь Симон Мухранский привел в грузинский лагерь около двух десятков человек и тайно разобрал единственный мост через реку, чем способствовал победе Ираклия над турками-османами.

В 1778 году князь Симон Леванович Мухранский отказался от титула в пользу своего племянника Иоанэ Константиновича и удалился в Россию.

Семья

Князь Симон Мухранский был дважды женат. Его первой женой была Тамара, её фамилия и происхождение неизвестны. Вторично он женился на княжне Анне (14733-1823), вероятно, дочери князя Александра Картлийского (ум. 1773). У него были следующие дети:

• Князь Кация (ок/ 1764—1826), который имел двух сыновей. Его потомки до сих пор проживают в современной Грузии.
• Князь Георгий (1765—1825). Он был женат на княжне Екатерине Абашидзе (ум. 1822), от которой имел дочь Софио (1809—1847), убитую крестьянами в печально известном инциденте вместе со своим мужем, князем Александр Сумбаташвили (Сумбатовым), и двумя детьми. Иван Сумбатов, выживающий ребенок убитой пары, был отцом грузинско-русского актёра Александра Южина.
• Князь Эрмиа (1780—1862), женат на княжне Кетеван Вачнадзе, от которой у него было шесть детей.
• Князь Давид (ум. 1828), женат, трое детей.
• Княжна Саломея (ум. 1820), жена князя Давида Абашишвили, от которого у неё было трое детей.

Источники

• Assiatiani, Nodar; Bendianachvili, Alexandre. Histoire de la Géorgie. París: Harmattan, 1997, p. . ISBN 2-7384-6186-7.

Ссылки

• [www.royalark.net/Georgia/mukhrani.htm Генеалогия князей Багратион-Мухранских]

Отрывок, характеризующий Багратион-Мухранский, Симон Леванович

У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!