Базельский мирный договор (22 июля 1795)

Базельский мирный договор — мирный договор, заключённый между Французской республикой и Испанией 22 июля 1795 года в Базеле, Швейцария. Договор был подписан со стороны Франции её дипломатическим представителем в Швейцарии Бартелеми, со стороны Испании — испанским послом в Польше Ириарте. Договор выводил Испанию из состава сил первой антифранцузской коалиции вслед за Пруссией, оформившей чуть ранее сепаратный мир с Францией, также в Базеле. Франции удалось добиться расчленения коалиции и обеспечить юго-западные рубежи страны от вторжения интервентов.

История

Переговоры о заключении мира велись уже после событий 9 термидора, в то время, когда французские армии перешли Рейн и Пиренеи. Во внешней политике Франции начали определяться стремления к захвату, которые выразились в настойчивых требованиях об уступке Франции Луизианы и Сан-Доминго.

Правительство Годоя вступило в переговоры с Францией в апреле 1795 года, когда из коалиции вышла Пруссия, а французская армия заняла Сан-Себастьян и подходила к Памплоне. Боязнь революции в Испании вынудила Годоя торопиться с заключением мира. Однако ему было необходимо соблюсти видимость достижения коалиционных целей. Инструкции, которые Годой дал Ириарте, сводились к следующему: восстановить католическую религию во Франции, репатриировать эмигрантов (духовных лиц) и заключить оборонительный союз с Испанией.

Франция рассматривала эти требования как бесцеремонное вмешательство в её внутренние дела. Бартелеми категорически отверг первые два пункта испанского проекта и потребовал включения в мирный договор условий, согласно которым Франция должна была получить Сан-Себастьян и Фуэнтеррабию, Луизиану и испанскую часть острова Гаити (Сан-Доминго).

Годой стремился к заключению более выгодного мира, поэтому, не прерывая переговоров в Базеле, он связался с французским комиссаром в Сан-Себастьяне Мильо. Комитет общественного спасения пригрозил прервать мирные переговоры. После этого Годой дал указания Ириарте ускорить заключение договора, и договор был подписан.

Условия

Договор состоял из 20 статей. По условиям договора Франция возвратила Испании завоёванные ею территории (Гипускоа, часть Страны басков) (ст. 4), но взамен получила испанскую часть острова Сан-Доминго (ст. 9). Испания обязалась заключить союзный договор с Францией (ст. 13) и немедленно вступить в мирные переговоры с Голландией. Обмен ратификационными грамотами произошёл 23 августа 1795 года в Базеле.

Отрывок, характеризующий Базельский мирный договор (22 июля 1795)

– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!