Банановый хлеб

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Банановый хлеб (англ. banana bread), также банановый кекс или пирог — сладкий кекс, главным ингредиентом которого являются зрелые бананы. Наиболее популярен в США и Австралии.

Для приготовления бананового хлеба понадобятся размятые зрелые бананы, мука, сахар, сливочное масло, молоко, яйца, разрыхлитель, для разнообразия можно взять коричневый сахар вместо белого и размолотые овсяные хлопья или цельнозерновую муку вместо муки высшего сорта. Для людей с непереносимостью лактозы молоко можно заменить на соевое молоко или мягкий тофу. Также в тесто можно добавить орехи, цукаты, сухофрукты и специи (ванилин, корицу). Лучше всего использовать перезрелые бананы с потемневшей кожурой, если бананы не совсем зрелые, стоит увеличить количество сахара. Банановый хлеб чаще всего выпекают в прямоугольной форме для выпечки.

Готовый банановый хлеб можно есть как пирог или намазывать на него масло, конфитюр или фруктовое пюре. Благодаря высокому содержанию углеводов кекс иногда используют как источник энергии во время интенсивных продолжительных нагрузок, например, во время марафона.



История

Банановый хлеб является традиционной выпечкой американской кухни. Точная дата появления рецепта неизвестна. Возможно, впервые он появился в конце XVIII века, когда в качестве разрыхлителя стали использовать поташ. Однако в первой изданной в Америке книге рецептов нет упоминания кекса, кроме того бананы стали широко доступны лишь в конце XIX века, когда улучшились условия для транспортировки быстропортящихся продуктов. Можно с уверенностью сказать, что рецепт появился не позднее 1933 года, поскольку он был опубликован в одной из кулинарных книг. Позже появились разнообразные вариации, а также готовые смеси-порошки для выпечки.

Интересные факты

Операционная система Android версии 1.1 называется Banana Bread (банановый хлеб).

Напишите отзыв о статье "Банановый хлеб"

Отрывок, характеризующий Банановый хлеб

По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.