Баумгартен, Пауль

Пауль Баумгартен
Paul Gotthilf Reinhold Baumgarten
Основные сведения
Место рождения	Тильзит, Германия

Пауль Готхильф Рейнхольд Баумгартен (нем. Paul Gotthilf Reinhold Baumgarten; 5 мая 1900, Тильзит — 8 октября 1984, Берлин) — немецкий архитектор и профессор Берлинской академии искусств.

Биография

В 1919-1924 годах Пауль Баумгартен обучался в Техническом университете Данцига, затем окончил Берлинский технический университет по специальности «архитектура» и работал в архитектурном бюро Мебеса и Эммериха в Берлине. С 1928 года Баумгартен всё больше занимался самостоятельными заказами, открыл собственный офис и уже в 1932 году стал полностью независимым архитектором. С 1934 по 1936 год Баумгартен руководит строительством мусоропогрузочной станции в Берлине. С 1937 по 1945 год он работает директором Бюро строительных конструкций Philipp Holzmann AG , а с 1942 года, кроме того, является учителем в высшей школе искусства в Берлине. Баумгартен всемирно прославился строительством концертного зала высшей школы искусств 1953 года, где он был назначен профессором в 1952 году и восстановлением здания рейхстага. Большое внимание вызвало также его участие в строительстве так называемого Асбестоцементного дома в Берлине. Кроме того, известность получило и офисное здание Федерального Конституционного суда в Карлсруэ, построенное по проекту Баумгартена. Многие другие его разработки, в частности в строительстве жилья, были восприняты, наоборот, менее благожелательно.

Иногда ошибочно считается, что Пауль Баумгартен был сыном архитектора Пауля Отто Августа Баумгартена (1873 года рождения), но на самом деле он с ним никак не связан.

Проекты

• 1934—1936: Здание мусоросортировочной станции в Берлине
• 1938—1941: Офисное здание для руководства Гитлерюгенда и здание Берлинского отделения Philipp Holzmann AG
• Реконструкция Рейхстага в Берлине (с 1961 года)
• 1952—1953: Концертный зал и театральная студия Высшей школы искусств в Берлине
• 1957: Асбестоцементный дом (Eternit-Haus) в Берлине
• 1957—1959: Лютеранская церковь на Литцензее в Берлине
• 1958—1959: «Угольный дом Рур» в Берлине
• 1965: Офисное здание Федерального конституционного суда в Карлсруэ
• 1966/1968: Столовая и лекционный зал Университета имени Карла Эберхарда в Тюбингене
• Реконструкция отеля Hotels am Zoo в Берлине

Реконструкция здания Рейхстага

Здание Рейхстага было основано в 1884 году, до 1933 года в нём находился немецкий парламент. После пожара в 1933 году оно утратило своё значение и использовалось нацистами для своих целей. Здание сильно пострадало от бомбардировок в 1945 году. По сути оно представляло собой сплошные руины. Купол был разрушен, стены почернели от гари и копоти. На территории возле здания разбили что-то вроде огорода, где посадили репу и картофель для голодающих людей. В начале пятидесятых годов из соображений безопасности руины были очищены от мусора, остатков купола и других следов разрушения. Рейхстаг окончательно стал символом разделенной Германии. В начале 60-х был объявлен конкурс на лучший проект по восстановлению. Его победителем и стал Пауль Баумгартен. Согласно его плану здание было восстановлено и модернизировано в трезвом стиле 60-х годов. Купол же из-за высокой стоимости работ возводить заново не стали, зато четыре угловые башни были сокращены на один этаж. Фасад лишился штукатурки и приобрел более строгий вид, прямые линии и гладкие поверхности стали доминировать. После того как в 1972 году реконструкция была закончена, здание Рейхстага было решено задействовать в качестве Немецкого исторического института. 20 последующих лет в нём находилась выставка под названием «Вопросы немецкой истории», которую успели посетить сотни тысяч человек. После объединения Германии в 1990 году новый общегерманский парламент провел в здании Рейхстага своё первое совещание. В 1995—1999 годах здание Рейхстага в очередной раз обновили, творцом нового облика здания немецкого парламента стал Норман Фостер.

Литература

• Günther Kühne u.a: Paul Baumgarten. Bauten und Projekte 1924—1981. (Ausstellungskatalog der Akademie der Künste) Berlin 1988.
• Annette Menting: Paul Baumgarten. Schaffen aus dem Charakter der Zeit. (= Die Bauwerke und Kunstdenkmäler von Berlin.) Gebr. Mann, Berlin 1998

Отрывок, характеризующий Баумгартен, Пауль

Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.