Бачинский, Сергей Васильевич

Сергей Васильевич Бачинский
Сергій Васильович Бачинський
Дата рождения:	26 февраля 1887(1887-02-26)
Место рождения:	Екатеринослав
Дата смерти:	22 июня 1941(1941-06-22) (54 года)
Место смерти:	Киев
Гражданство:	Российская империя Российская империя УНР СССР СССР
Партия:	эсеров и УПСР
Род деятельности:	педагог и публицист, член Украинской центральной Рады и Всероссийского учредительного собрания.

Сергей Васильевич Бачинский псевдонимы С. Бач., Наддніпрянець, Кремінчанин, Свій, Острожанин, Б-ский, Б. С., Я., К., Я. Я. (26 февраля 1887, Екатеринослав — 22 июня 1941, Киев) — украинский педагог, публицист, политический деятель, член Украинской центральной Рады и Всероссийского учредительного собрания.

Биография

По происхождению дворянин, отец — офицер. Учился во Франции, затем в Лесном институте в Петербурге, но был исключен. Работал токарем, агрономом, учителем. С 1905 года под полицейским надзором. Член партии эсеров. В 1906 был на нелегальном положении. В 1907 арестован, но выпущен за недоказанностью вины. В 1908 был осуждён Одесским военно-окружным судом. С 1909 по 1917 год в политической эмиграции. В 1917 товарищ председателя Екатеринославского губернского Совета Крестьянских депутатов, председатель губернского комитета Украинской партии социалистов-революционеров. Редактор «Селянськой спилки».

В 1917 — член Украинской центральной Рады в Киеве. В конце 1917 году избран во Всероссийское учредительное собрание в Екатеринославском избирательном округе по списку № 5 (блок Селянской спилки, Совета крестьянских депутатов, украинских эсеров, украинских социал-демократов). 5 января 1918 года участвовал в единственном заседании Учредительного Собрания.

В феврале — июне 1919 — заместитель министра иностранных дел УНР. 21 ноября 1920 вместе с руководством и армией УНР под натиском РККА перешел реку Збруч у Подволочиска. Вернулся в СССР в 1922.

В 1922—1923 годах работал в «Союзе кооператоров» в Кременце, редактор журнала «Заря лучшего».

В 1940 Бачинский арестован органами НКВД, в 1941 приговорён к расстрелу. Похоронен в Быковнянском лесу под Киевом.

Семья

Жена — Мария Никаноровна, урождённая Белошицкая (12.11.1893, Острог, ныне Ровенская область — 28.05.1956, Новоамвросиевское Амвросиевского района Донецкой области) — украинский педагог. Окончила учительские курсы в Кременце. Учительствовала. Арестована в 1940 году, выслана на спецпоселение в Казахстан. Вернулась на Украину в 1944.

Сочинения

Автор книг и брошюр, в том числе «История Кременца », «История Кременецкой "Просвиты"», «Описания важнейших памятников — исторического и научного значения» (все — Кременец, 1923), многих статей и фельетонов.

• Кандидатури ЦК Української партії соціал-революціонерів до Установчих зборів // Боротьба. — К., 1917. — Ч. 12/13;
• 3 партійного життя // Боротьба. — К., 1918. — Ч. 36; АС.
• Відгуки недавнього минулого // Трудова громада. — Кам'янець-Подільський, 1919. — Ч. 42. — С. 6; Христюк П. Замітки і матеріали до історії Української Революції 1917 — 1920 рр. — Відень, 1921. — Т. 4. — С. 60, 113; В.С.
• Листок на могилу «Комара» // Рідний край. — Львів, 1922. — Ч. 165;
• Закінчення учительських курсів // Рідний край. — Львів, 1922. — Ч. 165; В.Н.
• Учительські курси на Волині // Рідний край. — Львів, 1922. — Ч. 237, 238;

Литература

• [hrono.ru/biograf/bio_b/bachinsky.php Протасов Л. Г. Люди Учредительного собрания: портрет в интерьере эпохи. М., РОСПЭН, 2008.]
• [pavlogradruth.narod.ru/HTML/Postati/bachunsk.html БАЧИНСЬКИЙ С. В.]
• Селяньська спiлка. Екатеринослав. 102. Селяньска спiлка. Полтава, 1917, 11 ноября;
• Ковалевский М. Украiна пiд червоним ярмом. Варшава; Львiв, 1936.
• Чабан М. П. Сiчеславцi в Центральнiй Радi. Днiпропетровськ, 2005.
• Верстюк В., Осташко Т. Діячі Української Центральної Ради. — К., 1988;
• Українська жур­налістика в іменах: Матеріали до енциклопедичного словника. — Л., 2003. — Вип. 10.
• П. Гуцал, Б. Мельничук. Бачинський Сергій Васильович // // Тернопільський енциклопедичний словник. — Тернопіль: видавничо-поліграфічний комбінат «Збруч», 2004—2010. — ISBN 966-528-197-6, том 1, 2004.
• ГА РФ. Ф. 102 — Департамент полиции Министерства внутренних дел, ОО, 1907, д. 9, ч. 15; 7 д/п, 1908, д. 6524;
• Государственный архив Тамбовской области, ф. 272, oп. 1, д. 1197;

Отрывок, характеризующий Бачинский, Сергей Васильевич

– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.