Бедзик, Александр Юрьевич

Алексей (Олесь) Юрьевич Бедзик-Коношевич (укр. Олексій (Олесь) Юрійович Бедзик-Коношевич; 5 января 1955, Киев — 4 сентября 2012) — украинский журналист. Член Союза журналистов Украины.

Биография

Родился в семье писателя Юрия Бедзика, внук писателя Дмитрия Бедзика. Не желая использовать славу отца и деда, использовал девичью фамилию своей матери - Коношевич.

В 1972—1977 годах обучался на факультете международных отношений и международного права Киевского университета им. Т. Шевченко. Юрист-международник. Работал репортером на украинском радио.

В 1977—1980 — редактор иновещания Гостелерадио Украины.

В 1980—1984 — комментатор иновещания Гостелерадио Украины.

С 1984 года — заместитель директора Агентства «Новини» («Новости»), заведующий редакции международной информации Гостелерадио Украины.

В середине 1990-х годов пришел на украинскую службу Би-Би-Си. Работал корреспондентом представительства Британской телерадиовещательной корпорации Би-Би-Си на Украине.

Автор цикла передач о деятельности Украины на международной арене, участии в международных организациях, антивоенном движении на Украине, работе Верховной Рады Украины. Вëл прямые репортажи во время «Оранжевой революции» с улиц Киева, передавая атмосферу происходящего для всемирной аудитории ВВС.

Ссылки

• [www.bbc.co.uk/ukrainian/ukraine_in_russian/2012/09/120911_ru_s_oles_bedzyk.shtml Памяти Олеся Бедзика-Коношевича]

Отрывок, характеризующий Бедзик, Александр Юрьевич

– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»