Бобачёвская роща

Бобачёвская рощаБобачёвская роща

</tt> </tt> </tt>

</tt>

</tt> </tt> </tt> </tt> </tt>

</tt> </tt> </tt>

Бобачёвская роща
56°49′52″ с. ш. 35°55′58″ в. д.56.83111° с. ш. 35.93278° в. д. / 56.83111; 35.93278
Страна	Россия Россия
Район	Московский район Твери
Исторический район	Бобачёво
Площадь	20,5 га га

Бобачёвская роща — лесопарковая зона в черте города Твери (в восточной части города) площадью 20,5 гектаров, место отдыха жителей Московского района; охраняемый памятник природы. Получила своё современное название в 1960-е годы, до этого называлась Бычковской рощей в честь расположенной рядом деревни Бычково.

Большую часть рощи составляет сосновый лес естественного происхождения. На состояние лесопарка, помимо природных факторов (состояние почв) повлияли и антропогенные факторы: нахождение в черте города, непосредственная близость жилых микрорайонов и активное использование в целях рекреации (отдыха), а также соседство с Тверской ТЭЦ-4 и котельной микрорайона «Южный». Древесный ярус представлен двумя поколениями сосны: первое поколение — возраст около 90 лет и высота 18-19 метров, второе поколение — возраст 30-40 лет и высота 15-16 метров. Роща является одним из основных мест ночлега птиц семейства врановых — ворон, галок, грачей, сорок.

На территории рощи находится пруд, через неё протекает Хлебный ручей. В роще расположен санаторий «Бобачёвская роща», а также несколько летних кафе и торговых точек. Рядом с рощей расположена специальная коррекционная школа-интернат № 2.

В городской прессе отмечалось заброшенное, неухоженное состояние пруда (который некогда был пригоден для купания), а также массовые заболевания сосен и иной растительности в парке, большое количество больных и гнилых деревьев. Отмечены случаи несанкционированной свалки отходов на территории рощи.

Отрывок, характеризующий Бобачёвская роща

– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.