Бредаль, Христиан-Гвид
| Христиан-Гвид Бредаль | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Язык произведений: |
датский |
Христиан-Гвид Бредаль (дат. Christian Hviid Bredahl; 3 октября 1784 — 16 января 1860) — датский поэт и драматург.
Биография
Окончив школу в Слагельсе в 1801 приехал в Копенгаген изучать богословие в университете, но бросил учëбу, занявшись чтением произведений датских классиков, переводов Оссиана, трагедий Шекспира.
После смерти богатого отца, в 1810 унаследовал небольшое состояние, в 1818 году разорился и должен был взять на себя ведение сельскохозяйственной фермы. В 1824 году поселился в небольшом имении в окрестностях Сорё, где содержал себя трудами рук своих и в нужде прожил до самой смерти.
Творчество
Только в 35 лет издал свой первый труд, том «Dramatiske Scener» (1819), за которым в течение 14 лет последовали ещë пять томов такого же содержания. Сочинения эти свидетельствуют о благородном и возвышенном мировоззрении поэта и отличаются совершенством формы, но по содержанию своему шли вразрез с течением времени и потому мало обращали на себя внимание современников.
Бредаль принадлежит более к эпохе просвещения XVIII века, чем к умственному движению XIX столетия. Он деист, и вместе с Руссо мечтал о естественном состоянии, а на влияние культуры на человечество смотрел мрачными глазами. Личные разочарования и социальной негодование вылились в замечательное литературное произведение «Драматические сцены, извлеченные из древней рукописи». Действие происходит в фантастическом утопическом государстве Kyhlam на Луне, но нацелено на современные ему политические события, в нём «Dramatiske Scener» он бичевал высокомерие дворянства, тиранию, корыстолюбие и господство духовных; в них заметно сильное влияние Шекспира.
Бредаль издал ещë несколько полемических сочинений, направленных частью против датской романтики (Эленшлегера и его школы), частью против тогдашнего реализма в литературе. Его драмы «Dramatiske Scener» выпустил Либенберг в 3 томах в 1855 году.
Как материалист в эпоху идеализма и еë социальной приверженности барокко Бредаль считался своеобразным представителем датской литературы.
Напишите отзыв о статье "Бредаль, Христиан-Гвид"
Ссылки
- Бредаль Христиан-Гвид // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [runeberg.org/nfbd/0045.html Биография Христиана-Гвида Бредаля на сайте Nordisk familjebok]
Отрывок, характеризующий Бредаль, Христиан-Гвид
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
