Булатов, Рустем Талгатович

Рустем Булатов
Общая информация
Полное имя	Рустем Талгатович Булатов
Родился	2 апреля 1974(1974-04-02) Казань, СССР
Умер	31 мая 2008(2008-05-31) (34 года) Казань, Россия
Гражданство	СССР Россия
Рост	177 см
Вес	74 кг
Позиция	защитник
Карьера
Клубная карьера*
1991	Рубин	4 (0)
1992	Идель	24 (0)
1993	Рубин-ТАН	33 (0)
1994—1996	Нефтехимик	88 (0)
1997—1999	Рубин	107 (2)
2000—2001	ЦСКА (Москва)	24 (0)
2001	Кубань	2 (0)
2002	Динамо (СПб)	21 (0)
2003	Кристалл (Смоленск)	21 (0)
2002	Волгарь-Газпром	17 (0)
2004—2005	Томь	38 (0)
2005	Анжи	16 (0)
2006	Нефтехимик	3 (0)
2008	Челси-Казань	КФК
1991—2006	Итого	398 (2)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Русте́м Талга́тович Була́тов (тат. Рөстәм Тәлгать улы Булатов, 2 апреля 1974, Казань, Татарская АССР, СССР — 31 мая 2008, Казань, Россия) — советский и российский футболист, защитник.

Биография

Воспитанник СДЮСШОР «Рубин». Выступал за команды «Рубин» Казань (1991, 1993, 1997—1999), «Идель» Казань (1992), «Нефтехимик» Нижнекамск) (1994—1996, 2006), ЦСКА Москва (2000—2001), «Кубань» Краснодар (2001), «Динамо-СПб» Санкт-Петербург (2002), «Кристалл» Смоленск (2003), «Волгарь-Газпром» Астрахань (2003), «Томь» Томск (2004—2005), «Анжи» Махачкала (2006).

После окончания футбольной карьеры работал в СДЮСШОР «Рубин» на должности тренера-преподавателя и выступал за любительскую казанскую команду «Челси-Казань» в первенстве Республики Татарстан по футболу. 31 мая 2008 года во время одной из календарных игр почувствовал себя плохо и в тот же день скончался.

В конце нулевых я организовал команду «Челси-Казань» – естественно, что начали в ней играть сначала мы сами. Тот страшный день начался с того, что Рустем сказал: «Сереж, мне нужно 200 тысяч рублей, чтобы закрыть долги по аренде магазина». Я нашел эти деньги и дал ему. Вечером – у нас игра. Он говорит: «Я первый тайм отбегаю, а потом домой». Проходит минут 15 – он падает на поле. Я выбегаю: у него запал язык, держим рот. Скорой не было. А пока она приехала… Вскрытие делать не стали. Что оно нам даст?

Отрывок, характеризующий Булатов, Рустем Талгатович

Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.