Булюк Герай

Булюк Герай Bölük Geray بولك كراى
крымский калга
1551 — 1551
Предшественник:	Эмин Герай
Преемник:	Ахмед Герай
Вероисповедание:	Ислам, суннитского толка
Рождение:	1535(1535)
Смерть:	1551(1551) Крым
Род:	Гераи
Отец:	Сафа Герай

Булю́к (Бюлюк, Бёлюк) Гера́й (крым. Bölük Geray, بولك كراى‎; ок. 1535—1551) — крымский царевич и калга, старший сын казанского хана Сафы Герая.

Первоначально Булюк Герай воспитывался при дворе астраханского хана. В 1545 году крымский хан осадил и взял Астрахань. 10-летний царевич Булюк Герай был отвезен Сахибом Гераем в Крым и воспитывался при ханском дворе.

В марте 1549 года 38-летний казанский хан Сафа Герай погиб при не выясненных обстоятельствах. У него было три сына: Булюк Герай, Мубарек Герай и Отемиш Герай. Только двухлетний Отемиш находился при отце в Казани. Старшие сыновья Булюк и Мубарек проживали при дворе крымского хана Сахиба I Герая.

После смерти Сафы Герая казанские беи отправили гонца к крымскому хану Сахибу I Гераю, прося его отправить в Казань на ханский престол старшего сына Сафы — Булюка Герая. Сахиб I, желавший посадить на казанском троне одного из своих сыновей, отказался прислать Булюка Герая в Казань под предлогом его малолетства. По ханскому указу царевичи Булюк и Мубарек Гераи были заключены под стражу в крепости Инкерман.

В 1551 году османский султан Сулейман Великолепный решил отстранить от власти неугодного ему хана Сахиба I Герая и назначил новым ханом его племянника Девлета Герая. В это время Сахиб I с большим войском выступил из Крыма в поход на Кавказ. Новый хан Девлет I Герай с большим отрядом турецких янычар высадился в Гезлеве и быстро занял Бахчисарай. Девлет I приказал освободить из инкерманской темницы братьев Булюка и Мубарека Гераев. Новый хан поручил Булюку Гераю умертвить престарелого Сахиба I Герая. Булюк Герай с отрядом янычар прибыл в Тамань, где лично убил сверженного хана.

Хан Девлет I Герай вначале приблизил к себе своего родственника Булюка Герая и назначил его калгой, вторым лицом в ханстве после хана. Однако вскоре хан заподозрил его «в некоторых недобрых намерениях» и лично умертвил своим кинжалом.

Источники

• Олекса Гайворонский «Повелители двух материков», том 1, Киев-Бахчисарай, 2007 г. ISBN 978-966-96917-1-2

Отрывок, характеризующий Булюк Герай

Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.