Варахша
Варахша — древнее городище в 40 километров к западу от города Бухара в Узбекистане.
Варахша — это часть древнего поселения, на территории которого находилась резиденция Бухархудатов, правивших в Бухарском оазисе до арабского завоевания. В XI веке жизнь на Варахше замирает. Причинами упадка Варахши был недостаток воды в ирригационных системах области. Площадь городища составляет 100 гектаров.
Варахша была важной военной заставой на западной границе оазиса, а также была значительным политическим и культурным центром Бухарского оазиса. Варахша была и торговым центром, находившимся на пути между Бухарой и Хорезмом.
Историк X века Наршахи сообщает следующие сведения о Варахше:
Это одно из больших селений. Оно прежде по величине не уступало городу Бухаре и по времени основания древнее Бухары. В некоторых книгах вместо Варахши это селение называется Раджфандун. Там была резиденция царей; там находится также сильная крепость, потому что цари несколько раз укрепляли это место. Прежние стены селения по размерам равнялись стенам Бухары. В Раджфаидуне, или Варахше, есть 12 арыков (оросительных каналов); селение находится внутри бухарской стены. Там же находился красивый дворец, красота которого вошла в поговорку; он был выстроен Бухар-Худатом более тысячи лет тому назад. Давно уже дворец этот пришел в упадок и разрушение, когда Хунук-Худат возобновил его. После возобновления дворец снова успел разрушиться, но Бухар-Худат Буниат, сын Тахшады, в эпоху ислама отстроил дворец заново и жил там, пока не был убит в этом дворце. Амир Исмаил Самани, — да будет милостив к нему Бог, — призвал к ceбе жителей этого селения и сказал им, что он согласен дать 20 тысяч диргемов и необходимый для постройки лес и материал (к тому же часть здания еще была цела) с тем, чтобы они переделали этот дворец в соборную мечеть; но жители не согласились на это предложение, сославшись на то, что селение их не нуждается в соборной мечети и не настолько значительно, чтобы здесь строить соборную мечеть. В этом селении через каждые 15 дней бывает базар, а в конце года бывает ярмарка, продолжающаяся 20 дней. На 21-й день празднуют новый год, и этот день называется новым годом земледельцев, потому что земледельцы Бухары с этого дня начинают счёт (для определения времени производства известных сельскохозяйственных работ) и полагаются на это определение времени. Новый год для магов наступает только через пять дней.[1]
Варахша сыграла важную роль в антиарабской войне местного населения, под её стенами происходили важные сражения.
Раскопки Варахши были начаты в 1930-е годы археологом Василием Афанасьевичем Шишкиным.
Дворец Варахши
Варахшинский дворец расположен непосредственно у южной крепостной стены городища к западу от цитадели. Здание дворца возникло, как показали раскопки, в V веке н. э. и просуществовало вплоть до конца VIII или начала IX века. В структуре дворцового здания главным были три расположенных в ряд крупных парадных зала — Восточный, Красный и Западный. Стены парадных залов были богато украшены живописными сценами различного содержания: например, изображен царский прием, возглавляемый самим царём, восседающим на троне. В Красном зале стены были расписаны сценами охоты на хищных и фантастических зверей. Наличие стенных росписей установлено и в Западном зале.[2]
Напишите отзыв о статье "Варахша"
Примечания
Отрывок, характеризующий Варахша
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
