Васильев, Вадим Валерьевич

Вадим Валерьевич Васильев
2012
Дата рождения:	6 февраля 1969(1969-02-06) (55 лет)
Место рождения:	Барнаул
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Школа/традиция:	Аналитическая философия
Направление:	Западная философия
Период:	Философия XX века
Основные интересы:	Философия сознания; история философии

Вади́м Вале́рьевич Васи́льев (род. 6 февраля 1969 года, Барнаул) — российский философ, специалист по истории философии Нового времени, немецкому классическому идеализму и современной философии. Доктор философских наук, профессор. Сооснователь, член ученого совета «Московского центра исследований сознания» при философском факультете МГУ имени М. В. Ломоносова

Биография

Родился в 1969 году в Барнауле.

В 1993 году окончил философский факультет МГУ имени М. В. Ломоносова.

В 1995 году защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата философских наук по теме «Дедукция категорий в метафизике Канта».

С 1997 года доцент кафедры истории зарубежной философии факультета философии МГУ.

В 2002 году защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора философских наук по теме «Учение о душе в западноевропейской философии XVIII века».

С 2003 года — профессор, с 1 мая 2004 года по настоящее время — заведующий кафедрой истории зарубежной философии философского факультета МГУ,

Один из основателей «Московского центра исследований сознания».

Исследования и основные идеи

В юмоведении: доказывал, что Юм был знаком с «Теодицеей» Лейбница, утверждал необходимость переосмысления юмовской трактовки философии в более рационалистическом ключе и предложил использовать стилометрические приемы для определения последовательности написания Юмом различных частей его главного сочинения — «Трактата о человеческой природе».

В кантоведении: выдвинул ряд гипотез об аргументативной структуре изначального варианта трансцендентальной дедукции категорий у Канта (сохранившейся в виде черновых набросков), о композиции дедукции в «Критике чистого разума» и о мотивах, побудивших Канта обратиться к дедукции после его «пробуждения от догматического сна». Выдвинул гипотезы о времени и обстоятельствах кантовского «пробуждения».

В области истории философии Нового времени: систематизировал учения о душе метафизиков эпохи Просвещения. Осуществил подробный анализ главного сочинения ведущего философского психолога Просвещения — И. Н. Тетенса. Проанализировал психологические идеи Хр. Вольфа, Юма, Канта и других, малоизвестных ныне авторов.

В области современной философии: анализировал мысленный эксперимент Китайская комната Дж. Серла (выдвинув возражение, состоящее в том, что Китайская комната в её изначальном виде не может отвечать на т. н. индексикальные вопросы, вроде вопросов «сколько сейчас времени» и поэтому не может проходить Тест Тьюринга) и попытался систематизировать основные подходы к решению проблемы сознание-тело.

В области истории отечественной философии: вернул в научный оборот и перевел на русский язык «Наблюдения о человеческом духе» Андрея Колыванова (1790). Выдвинув вначале предположение, что за этим псевдонимом стоит А. И. Вяземский, позже установил, что автором этого трактата был выпускник университета в Галле, учитель Христлиб Фельдштраух (1734—1799), родившийся в российском Ревеле, но после 1761 г. живший в Альтоне и других немецких городах.

В философии сознания: предложил подход к решению проблемы сознание-тело, основанный на переосмыслении традиционного концептуального анализа в духе «аргументативной феноменологии», проясняющей соотношение наших естественных убеждений. Предложил рассматривать проблему сознание-тело в качестве совокупности конкретных вопросов — (1) Является ли сознание физическим? (2) Порождает ли мозг сознание? (3) Супервентно ли сознание на мозге? (4) Влияет ли сознание на поведение? (5) Почему функционирование мозга вообще сопровождается сознанием? и т. п. — решение каждого из которых позволяет сделать шаг к решению общей проблемы соотношения ментального и физического. В монографии «Сознание и вещи: Очерк феноменалистической онтологии» (2013) выдвинул ряд аргументов против локальной супервентности ментального на физическом и в пользу одной из версий интеракционизма, утверждая, что предложенное решение позволяет избежать противоречий в системе базовых когнитивных убеждений человека.

Основные работы

• Подвалы кантовской метафизики: Дедукция категорий. М., ИМЛИ РАН, 1998. — 160 с. —ISBN 5-201-13308-8.
• История философской психологии. Западная Европа — XVIII век. Калининград, 2003. — 559 с. — ISBN 5-87869-113-2.
• 100 этюдов о Канте. М.: Кн. дом Университет, 2005. — 272 с. — ISBN 5-98227-097-0 (составитель и переводчик). 2-е изд. М.: УРСС, 2011.
• Трудная проблема сознания. М.: Прогресс-Традиция, 2009. — 269 с. — ISBN 978-5-89826-316-4, ISBN 978-5-89826-316-0 (ошибоч.).
• Философская психология в эпоху Просвещения. М.: Канон+, 2010. — 520 с. — ISBN 978-5-88373-176-0.
• Сознание и вещи: Очерк феноменалистической онтологии. М.: УРСС, 2014. — 240 с. — ISBN 978-5-397-04182-9.

Ссылки

• [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&20H/39dc0f18/index Биография]
• [new.philos.msu.ru/kaf/izf/staff/vasilev_vv/ Профиль] на сайте Философского факультета МГУ
• [moscowstate.academia.edu/VadimVasilyev Профиль] на портале Academia.edu
• [philpapers.org/profile/1261 Профиль] на портале PhilPapers
• [datepalmcompote.blogspot.ru/2013/04/blog-post.html Интервью "Финиковому Компоту"]
• [terra-america.ru/Default.aspx?pageid=6&ItemId=615 «Мы живем в прекрасное время для философии»] — интервью порталу Terra America  (рус.)
• [www.youtube.com/watch?v=aV9OlgXKCZA Лекция по теории сознания] в Московском центре исследований сознания.

Отрывок, характеризующий Васильев, Вадим Валерьевич

В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.