Виа Долороза
Ви́а Долоро́за (лат. Via Dolorosa, букв. «Путь Скорби») — улица в Старом городе Иерусалима, по которой, как считается, пролегал путь Иисуса Христа к месту распятия. На Виа Долороза находятся девять из четырнадцати остановок Крестного пути Христа. Последние пять остановок находятся на территории Храма Гроба Господня.
Маршрут Крестного пути начинается от школы Аль-Омарийа (en:Umariya Elementary School), от места, где когда-то стояла римская крепость Антония, и ведёт на запад по Старому Иерусалиму до Храма Гроба Господня[1]. Описание этого маршрута было впервые дано в конце XIII века доминиканским миссионером Рикольдо да Монтекроче[2], а установлен он был в XIV веке монахами-францисканцами из Кустодии Святой Земли.
Известно, однако, что сам Иерусалим был полностью разрушен ещё в I веке после иудейского восстания 66—71 годов, описанного Иосифом Флавием[3]. Руины находились в запустении несколько десятков лет. В 130 году на месте Иерусалима был построен римский город Элия Капитолина[4].
Крестный путь
- Вопрошения Понтием Пилатом Иисуса, и приговор Христа к казни (Матф. 27:26);
- Арка на площади Литостратос[5], где Пилат вывел Иисуса перед первосвященниками, и указывая на Христа сказал «Се человек» (Иоанн 19:5);
- Место первого падения Христа;
- Место встречи Христа с Матерью по пути на Голгофу;
- Место встречи Христа с Симоном Киринеянином, которому дали нести крест до Лобного Места;
- Место, где Св. Вероника вытерла лицо Христа своим шёлковым покрывалом;
- Место второго падения Христа;
- Место встречи Христа с благочестивой женщиной;
- Место третьего падения Христа.
Христианские церкви, находящиеся на Via Dolorosa
Вдоль Via Dolorosa находятся следующие христианские церкви (с востока на запад):
- Церковь Святой Анны (XII-й век) — согласно католическому преданию, расположена на месте дома, где родилась Богородица, в непосредственной близости от Вифезды, недалеко от начала Крестного пути.
- Церковь бичевания (римско-католическая)
- Капелла осуждения
- Базилика Ecce-Homo (римско-католическая) и относящаяся к ней монастырь Notre Dame de Sion
- Коптский патриархат
- Эфиопский монастырь
- Церковь Спасителя (лютеранская)
- Храм Гроба Господня
Напишите отзыв о статье "Виа Долороза"
Примечания
- ↑ Святая земля. Исторический путеводитель по памятным местам Израиля, Египта, Иордании и Ливана / Ред. М. В. Бибиков. — М., 2000. — С. 32
- ↑ Баландин С. [www.balandin.net/FifthGospel/Gospel34.htm Пятое Евангелие. Описание святых мест в Израиле с комментариями и размышлениями]. — Иерусалим, 1999.
- ↑ [www.vehi.net/istoriya/israil/flavii/voina/07.html Иосиф Флавий. Иудейская война].
- ↑ [www.eleven.co.il/article/10092 Адриан Публий Элий].
- ↑ [israbustravel.net/pages/excursions/jerusalem-christian.html Иерусалим христианский]. israbustravel.net. Проверено 4 июня 2016.
Ссылки
- [www.sergwolfson.co.il/articles/14.htm Виа Долороза на сайте Сержа Вульфсона]
- Влас Михайлович Дорошевич. «В земле обетованной. Via dolorosa»
Отрывок, характеризующий Виа Долороза
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.