Владимир Василькович
| Владимир Василькович | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1269 — 1288 | |||
| Предшественник: | Василько Романович | ||
| Преемник: | Мстислав Данилович | ||
| Рождение: | 1249/1250 Любомль | ||
| Смерть: | 10 декабря 1288 Любомль, Волынская область | ||
| Род: | Романовичи (Рюриковичи) | ||
| Отец: | Василько Романович | ||
| Супруга: | Ольга Романовна Брянская | ||
| Дети: | дочь Изяслава | ||
Владимир Василькович (в крещении Иван, 1249/1250 — 10 декабря 1288) — сын Василька Романовича, князь Волынский.
Содержание
Биография
После занятия отцовского стола (1269) Владимир вёл борьбу с ятвягами, сначала один, потом при содействии своих двоюродных братьев Даниловичей[1]. Эта борьба вспыхнула еще раз в 1273—74 годах и окончилась «победою и честью великою». Когда в 1279 году, во время голода, ятвяги просили его: «не помори нас, но перекорми» — он им продал жито. Татары вынудили его совершить ряд походов (1277 — на Литву, 1283 и 1286 — на Польшу; в венгерский поход 1285 года Владимир не пошёл только потому: «зане бысть хром»).
Летопись характеризует его как книголюба и широко образованного человека: он «глаголаше ясно от книг, зане бысть философ велик» (Летопись Ипатьевская под 1288 г.)
Не имея потомства, Владимир завещал «землю свою всю и города» Луцкому князю Мстиславу Даниловичу. Сохранившиеся, вероятно, не целиком, в летописном тексте, две грамоты Владимира являются древнейшим образцом княжеских духовных. Владимир умер в конце 1288 года.
Напишите отзыв о статье "Владимир Василькович"
Примечания
- ↑ Владимир (русские князья) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Литература
- Владимир-Иван Василькович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [web.archive.org/web/20050528022535/brestobl.narod.ru/gerb/kobrin1.html Памяць: Кобрынскі раён] / Гісторыка-дакументальныя хронікі гарадоў і раёнаў Беларусі. — Мінск: БЕЛТА, 2002.
- Творогов О. В. [lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=3770 Владимир Василькович, князь Волынский] // Словарь книжников и книжности Древней Руси. — Вып. 1 (XI — первая половина XIV в.) / АН СССР. ИРЛИ; Отв. ред. Д. С. Лихачев. — Л.: Наука, 1987. — 493 с.
Ссылки
- [lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=3770 Владимир Василькович, князь Волынский]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Владимир Василькович
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
