Романовичи (Рюриковичи)
Поделись знанием:
В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
«Je vous avoue, que je comprends tres peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c'est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l'une des plus grandes fortunes de la Russie, je m'amuse fort a observer les changements de ton et des manieres des mamans accablees de filles a Marieier et des demoiselles elles memes a l'egard de cet individu, qui, par parenthese, m'a paru toujours etre un pauvre, sire. Comme on s'amuse depuis deux ans a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez vous que tout derienierement la tante en general Анна Михайловна, m'a confie sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n'est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu'on voudrait ranger en le Marieiant a une personne riche et distinguee, et c'est sur vous qu'est tombe le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j'ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tres beau et tres mauvais sujet; c'est tout ce que j'ai pu savoir sur son compte.
«Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller diner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu'il y ait des choses dans ce livre difficiles a atteindre avec la faible conception humaine, c'est un livre admirable dont la lecture calme et eleve l'ame. Adieu. Mes respects a monsieur votre pere et mes compliments a m elle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime. Julie».
«P.S.Donnez moi des nouvelles de votre frere et de sa charmante petite femme».
[Вся Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в Своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове; который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда нибудь наше прощанье и всё, что говорилось при прощании. Всё это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем нибудь кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом.
«Главная новость, занимающая всю Москву, – смерть старого графа Безухого и его наследство. Представьте себе, три княжны получили какую то малость, князь Василий ничего, а Пьер – наследник всего и, сверх того, признан законным сыном и потому графом Безухим и владельцем самого огромного состояния в России. Говорят, что князь Василий играл очень гадкую роль во всей этой истории, и что он уехал в Петербург очень сконфуженный. Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безухим и владельцем одного из лучших состояний России, – я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери невесты, и самих барышень в отношении к этому господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным. Так как уже два года все забавляются тем, чтобы приискивать мне женихов, которых я большею частью не знаю, то брачная хроника Москвы делает меня графинею Безуховой. Но вы понимаете, что я нисколько этого не желаю. Кстати о браках. Знаете ли вы, что недавно всеобщая тетушка Анна Михайловна доверила мне, под величайшим секретом, замысел устроить ваше супружество. Это ни более ни менее как сын князя Василья, Анатоль, которого хотят пристроить, женив его на богатой и знатной девице, и на вас пал выбор родителей. Я не знаю, как вы посмотрите на это дело, но я сочла своим долгом предуведомить вас. Он, говорят, очень хорош и большой повеса. Вот всё, что я могла узнать о нем.
| Романовичи | |||
|---|---|---|---|
 | |||
| Страна: | Галицко-Волынское княжество | ||
| Родоначальный дом: | Рюриковичи — Мономаховичи | ||
| Титулы: | |||
| Основатель: | Роман Мстиславич | ||
| Последний правитель: | Владимир Львович | ||
| Год основания: | 1199 год | ||
| Смещение: | 1325 год | ||
| Национальность: | Русины | ||
Романовичи — княжеский и королевский род, ветвь Рюриковичей и Мономаховичей. Основателем рода был Великий князь Волынский и Галицкий и Великий князь Киевский Роман Мстиславич, последним представителем династии Романовичей по мужской линии рода на Руси был Владимир Львович (известный только по польским хроникам). В результате войны за галицко-волынское наследство их владения были разделены между Пястами, Гедиминовичами в том числе их ветвью Ягеллонами, и Анжуйской династией.
Содержание
История
Изяславичи Волынские, представителем старшей линии которых был Роман Мстиславич, породнились с Ростиславичами Галицкими в 1187 году, когда Феодора Романовна была выдана замуж за внука Ярослава Осмомысла Василька Владимировича, хотя брак просуществовал лишь около года.
Также известно[1], что киевляне симпатизировали старшей линии потомков Мстислава Великого. Им не удалось превратить Киев в своё родовое владение в ходе междоусобиц середины XII века, но удалось сделать таковым Волынь.
Если во второй половине XII века галицкие князья всегда выступали союзниками либо смоленских князей, либо черниговских, то после вокняжения Романа в Галиче (1199) смоленские князья объединились с черниговскими и половцами против Романа, но тем не менее киевляне и чёрные клобуки привели внезапно пришедшего[2] с войсками Романа на киевское княжение. Роман посадил на киевский престол своего двоюродного брата Ингваря Ярославича, затем захватил овручские владения смоленских князей, но под нажимом Всеволода Большое Гнездо был вынужден признать киевским князем Ростислава Рюриковича.
После внезапной гибели Романа (1205) его сыновья были младенцами и не могли претендовать на реальную власть. Между тем у Романа с Андреем II Венгерским было соглашение о помощи детям друг друга в случае смерти отца. После борьбы с новгород-северскими Игоревичами и галицкими боярами венгры и поляки привели Даниила Романовича к власти на Волыни (1214), откуда Даниил и продолжил завоевание Галича, завершив это дело в 1229-1239 годах и отстояв Галич в 1245 году.
При Данииле в Галицко-Волынском княжестве имели место важные случаи нарушения старого порядка наследования. Удельные центры (Белз, Луцк) брались под контроль великокняжеской властью и передавались князьям уже в качестве подручников[3] или как кормления (Меджибож, Луцк).
В 1254 году Даниил был коронован как король Руси. После смерти Даниила (1264) Волынское, Холмское и др. княжества обладали определённой автономией (волынский князь Владимир Василькович даже титуловался великим), но вновь соединились под властью Юрия Львовича (1301—1313), так же, как и Даниил, бывшего королём Руси.
При невыясненных обстоятельствах сыновья Юрия Лев и Андрей умерли около 1323 года, после чего роль Литвы и Польши в Галицко-Волынском княжестве стала неуклонно расти. В 1340 году династия Романовичей пресеклась.
Родословная
Роман Мстиславич — родоначальник Романовичей
Основатель рода —- Роман-Борис Мстиславич происходил из старшей на Руси ветви рода Мономаховичей, был старшим сыном Мстислава Изяславовича и польской княжны Агнешки, дочери польского князя Болеслава III Кривоустого из династии Пястов.
Его дедом был великий князь Киевский (1146—1149, 1150, 1151—1154) Изяслав Мстиславич, женатый на германской принцессе Агнессе фон Штауфен.
Прадед Романа Мстиславича — старший сын Владимира Мономаха и английской принцессы Гиты Уэссекской — Великий князь Киевский (1125—1132) Мстислав Владимирович Великий, который был женат на шведской принцессе Христине Игесдоттер, дочери короля Швеции Инге Стенкильсона из династии Стенкилей.
- 1. РОМАН МСТИСЛАВИЧ (*1152 † 19.06.1205) — князь новгородский (1168—1170), волынский (1170—1187,1188—1199), галицкий (1188, 1199—1205), первый великий князь галицко-волынский (с 1199), Великий Князь Киевский (1201, 1204). Галицко-волынский летописец[4] титулует его «самодержцем всея Руси» и также называет «(царём) всей Руской земли».
- женат первый раз в 1170—1180 гг. на Предславе, дочери Рюрика Ростиславича — князя Новгородского (1170—1171), Овручского (1173—1194), великого князя Киевского (1173, 1181, 1194—1201, 1203—1204, 1205—1206, 1207—1210), Черниговского (1210—1214).
- женат второй раз ок. 1197 на женщине по имени Анна. Точное происхождение второй жены Романа Мстиславича неизвестно. Существует несколько версий относительно этого:
- 1) Российский историк А. Майоров доказал, что Анна была Анной Марией Ангел, дочерью византийского императора Исаака II Ангела и его первой жены Ирины,[5] тогда вторая жена Исаака II Ангела — Маргарита Венгерская, сестра венгерского короля Андраша II приходилась ей мачехой.
- 2) Н. И. Костомаров называет её названой сестрой венгерского короля Андраша II[6]
- 3) Украинский исследователь Н. Ф. Котляр делает предположение, что Анна приходилась родственницей (возможно, сестрой) одному из «великих» волынских бояр, Мирославу[7].
Роман погиб в битве у Завихоста.
2-е поколение
- 1.1 ФЕОДОРА РОМАНОВНА († после 1200) — выдана за Василька, внука Ярослава Осмомысла.
- 2.1 ЕЛЕНА РОМАНОВНА († после 1241) — выдана за черниговского князя Михайла Всеволодовича ок. 1188—1190 гг.
- 3.1 ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ (* 1201 † 1264) — князь Галицкий (1205—1206, 1211—1212, 1229—1231, 1233—1235, 1238—1264), Волынский (1215—1231), великий князь Киевский (1240), 1-й король Руси (1254—1264).
- женат первый раз в 1219 г. на Анне, дочеи Мстислава Удатного († до 1252 р.)
- женат второй раз до 1252 г. на дочери литовского князя Довспрунка, сестре Товтивила, племяннице Миндовга.
- 4.1 ВАСИЛЬКО РОМАНОВИЧ (* ок.1204 † 1269) — соправитель Даниила, — князь Белзский 1207—1211, Берестейский 1208—1210, 1219—1228, Перемильский 1209—1218, Пересопницкий 1225—1229, луцкий 1229—1238, Волынский (1231—1269), сын Романа Мстиславича, князя Галицко-Волынского и великого князя Киевского, и его второй жены Анны.
- женат первый раз на дочери владимиро-суздальского князя Юрия Всеволодовича в 1226 г. (Первая жена никак не могла быть в третьей степени родства с Васильком Романовичем (булла Папы Иннокентия IV от 5.12.1247 г. узаконивает именно такой брак), что исключает её тождество с Дубравкой, названной в этом документе.
- женат второй раз на дочери мазовецкого князя Конрада Казимировича из династии Пястов.
- женат третий раз на Елене, дочь краковского князя Лешка Белого из династии Пястов († 1265 г.).
- 5.1 САЛОМЕЯ-ЕВФРОСИНИЯ РОМАНОВНА была выдана за гданьского князя Святоплука.
3-е поколение
- 1.3.1 ИРАКЛИЙ ДАНИЛОВИЧ (* около 1223 † до 1240)
- 2.3.1 ЛЕВ ДАНИЛОВИЧ (* ок.1228 † ок.1301) — князь Галицко-Волынский (до 1269 — вместе с братом Шварном), в иностранных источниках дважды назван «королём Галицким».
- женат в 1250—1251 гг. на Констанции, дочери венгерского короля Белы IV из династии Арпад.
- 3.3.1 ПЕРЕЯСЛАВА ДАНИЛОВНА († 12.04.1283) ок. 1248 г. была выдана за мазовецкого князя Земовита I.
- 4.3.1 УСТИНИЯ ДАНИЛОВНА в 1250 г. выдана за владимиро-суздальского князя Андрея Ярославовича из династии суздальских Юрьевичей.
- 5.3.1 СОФЬЯ ДАНИЛОВНА в 1259 г. выдана за графа Генриха V Бланкенбург-Шварцбурга
- 6.3.1 РОМАН ДАНИЛОВИЧ (* ок.1230 † ок.1261) — князь слонимский, луцкий (до 1254), князь новогрудский (1254—1258). Сын галицкого короля Даниила Романовича.
- женат первый раз 27.06.1252 г. на Гертруде Бабенберг, племяннице последнего австрийского герцега с династии Бабенбергов Фридриха II
- женат второй раз ок. 1255 г. на Елене, дочери волковинского князя Глеба.
- 7.3.1 МСТИСЛАВ ДАНИЛОВИЧ († после 1292) — князь Луцкий (1264—после 1292), Волынский (1288—после 1292). Сын Даниила Галицкого.
- женат ок. 1253 г. на дочери половецкого хана Тейгака.
- 8.3.1 ШВАРН ДАНИЛОВИЧ († 1269) — князь Холмский (1264—1269), соправитель своего старшего брата Льва, четвёртый великий князь литовский (1267/1268—1269). Сын Даниила Романовича Галицкого.
- женат в 1255 г. на дочери великого князя литовского Миндовга, сестре Войшелка.
- 9.3.1 NN ДАНИЛОВИЧ († ок.1253) (умер младенцем)
- 10.3.1 NN ДАНИЛОВНА († ок.1253) (умерла младенцем)
- 1.4.1 ВЛАДИМИР-ИВАН ВАСИЛЬКОВИЧ († 10.12.1288) — сын Василька Романовича, князь Волынский.
- женат в 1263 г. на Елене, дочери брянского князя Романа Михайловича из династии Рюриковичей (Ольговичей).
- 2.4.1 ОЛЬГА ВАСИЛЬКОВНА (* после 1247 † после 1288) выдана за черниговского князя Андрея Всеволодовича из династии Ольговичей.
- 2.4.2. ЮРИЙ ВАСИЛЬКОВИЧ
4-е поколение
- 1.2.3.1 ЮРИЙ ЛЬВОВИЧ (* 24.04.1252 (1257 ?) † 24.04.1308) — князь Белзкий (1269—1301), князь Галицко-Волынский (с 1301), король Руси[8] (с 1305), сын Льва Даниловича Галицкого и Констанции, дочери венгерского короля Белы Арпада.
- женат первый раз в 1282 г., на дочери великого тверского князя Ярослава Ярославича.
- женат второй раз в 1287 г. на Евфимии, дочери куявского князя из династии Пястов.
- 2.2.3.1 СВЯТОСЛАВА ЛЬВОВНА († 1302) — умерла в монастыре.
- 3.2.3.1 АНАСТАСИЯ ЛЬВОВНА († 12.03.1335) выдана за князя Земовита Добжинского († 1306 р.) из династии Пястов. При своих сыновьях Лешку (1302—1316), Владиславу (1303—1352/1357), Казимире (1304—1316) и Болеславу (1305—1326/1329) была регентшей. Владислав в 1323 г. был претендентом на наследие дома Романовичей.
- 1.6.3.1 МАРИЯ РОМАНОВНА (* 1253/54 † ?) дочь Романа Даниловича от первого брака с Гертрудой австрийской. Выдана за загребского бана Стефана IV.
- 2.6.3.1 ВАСИЛЬКО СЛОНИМСКИЙ, сын Романа Даниловича (* 1256/60 † нач. XIV ст.) от него выводят свою родословную князья ОСТРОЖСКИЕ и ЗАСЛАВСКИЕ.
- 3.6.3.1 МАРИЯ РОМАНОВНА дочь Романа Даниловича от Елены Глебовны, вышла за туровского князя Ярослава Юрьевича.
- 1.7.3.1 ДАНИИЛ МСТИСЛАВИЧ († после 1280), умер, не оставив наследников.
- 1.1.4.1 ИЗЯСЛАВА, дочь ВЛАДИМИРА-ИВАНА ВАСИЛЬКОВИЧА († после 1288).
5-е поколение
- 1.1.2.3.1 МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ (* 1283 † 1286).
- 2.1.2.3.1 АНДРЕЙ ЮРЬЕВИЧ († до 25.05.1323) — князь Волынский. Правил с 1308 по 1323 год (по другим данным, с 1316). Сын Юрия Львовича (1252—1308). После смерти отца правил вместе с братом Львом Юрьевичем, но их княжеские престолы находились в разных городах. Андрей княжил во Владимире-Волынском, а Лев — в Галиче.
- 3.1.2.3.1 ЛЕВ ЮРЬЕВИЧ († до 25.05.1323) — князь Луцкий, Галицкий (с 1308 года). Сын Юрия Львовича. Князь, как подписывался он на грамотах, «всей Русской земли, Галицкой и Волынской»[9].
- женат первый раз — ?
- женат второй раз на сестре глоговских князей Генриха II и Яна.
- 4.1.2.3.1 МАРИЯ ЮРЬЕВНА (* до 1293 † 11.01.1341) около 1301 г. выдана за сохачевско-черского князя Тройдена Болеславовича († 13.03.1341 г.) из династии Пястов. Их сын Болеслав-Юрий стал наследником престола в 1323 г.
6-е поколение
См. также: Война за галицко-волынское наследство
- 1.3.1.2.3.1 ЕВФИМИЯ (БУША или АННА-БУЧЕ ?) ЛЬВОВНА († до 1349) ок. 1321/23 гг. выдана за Любарта-Дмитрия Гедиминовича († 1384р.). Любарт женился второй раз на Ольге-Агафье Ростовской, дочери ростовского князя Константина Васильевича, их сын Фёдор Любартович, или Фёдор Дмитриевич (1351 — 1 июня 1431), — великий князь волынский (1383—1390), предпоследний независимый Галицко-Волынский правитель до полного завоевания земель и их раздела. В 1431 году Свидригайло великий князь княжества Русского (Волынский) (1434—1452).
- 2.3.1.2.3.1 ВЛАДИМИР ЛЬВОВИЧ († 1340) — князь Галицкий и последний король Руси по прямой мужской линии рода (известен только по польским хроникам).
- 1.4.1.2.3.1 БОЛЕСЛАВ-ЮРИЙ ТРОЙДЕНОВИЧ († 1340) — князь «Галицкий и Волынский» и «король Руси», или «дедыч королевства Руси»[10]. Сын Марии Юрьевны и сохачевско-черского князя Тройдена Болеславича из династии Пястов.
- женился в 1331 г. на Офко-Евфимии, дочери великого князя Литовского Гедимина († 5.02.1342).
- 1.?.?.?.?.1 ДМИТРИЙ ? († после 1368) вместе с Хаджибеем и Кутлубугом потерпел поражение в битве на Синих водах в 1362 р. не исключено что был потомком Романовичей который осел на Подолье и был в зависимости от ордынских царей.
См. также
Напишите отзыв о статье "Романовичи (Рюриковичи)"
Примечания
- ↑ Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Руси. Лекции по русской истории. Киевская Русь. — М.: Наука, 1993
- ↑ Появление волынских войск под Киевом, неожиданное для их противников, было известно с середины XII века. Этим фактом возмущался Владимир Володаревич галицкий, поддерживавший Юрия Долгорукого против Изяслава Мстиславича волынского.
- ↑ Костомаров Н. И.[www.magister.msk.ru/library/history/kostomar/kostom07.htm Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей]
- ↑ [litopys.org.ua/oldukr/galvollet.htm Галицько-Волинський літопис. Галицко-Волынская летопись]
- ↑ О. Майоров «Галицько-Волинський князь Роман Мстиславович» Біла Церка 2011р. ст. 345—473.
- ↑ Костомаров Н. И. [www.magister.msk.ru/library/history/kostomar/kostom07.htm Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей]
- ↑ Котляр Н. Ф. Даниил, князь Галицкий. СПб., 2008. С. 65-68.
- ↑ Галицкая Русь прежде и нынѣ. Историческій очеркъ и взглядъ на современное состояніе Очевидца. // Общество ревнителей русскаго историческаго просвѣщения въ память Императора Александра III. С.-Петербургъ, 1907, 104 с. ([books.tr200.ru/v.php?id=308960 pdf]), с. 2
- ↑ Лев Георгиевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [litopys.org.ua/krypgvol/krypgv13.htm Крип’якевич І. Галицько-волинське князівство. Київ, 1984]
Литература
- [litopys.org.ua/dynasty/dyn37.htm Леонтий Войтович «КНЯЗІВСЬКІ ДИНАСТІЇ СХІДНОЇ ЄВРОПИ (кінець IX — початок XVI ст.)склад, суспільна і політична роль»]
Отрывок, характеризующий Романовичи (Рюриковичи)
В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
«Je vous avoue, que je comprends tres peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c'est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l'une des plus grandes fortunes de la Russie, je m'amuse fort a observer les changements de ton et des manieres des mamans accablees de filles a Marieier et des demoiselles elles memes a l'egard de cet individu, qui, par parenthese, m'a paru toujours etre un pauvre, sire. Comme on s'amuse depuis deux ans a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez vous que tout derienierement la tante en general Анна Михайловна, m'a confie sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n'est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu'on voudrait ranger en le Marieiant a une personne riche et distinguee, et c'est sur vous qu'est tombe le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j'ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tres beau et tres mauvais sujet; c'est tout ce que j'ai pu savoir sur son compte.
«Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller diner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu'il y ait des choses dans ce livre difficiles a atteindre avec la faible conception humaine, c'est un livre admirable dont la lecture calme et eleve l'ame. Adieu. Mes respects a monsieur votre pere et mes compliments a m elle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime. Julie».
«P.S.Donnez moi des nouvelles de votre frere et de sa charmante petite femme».
[Вся Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в Своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове; который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда нибудь наше прощанье и всё, что говорилось при прощании. Всё это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем нибудь кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом.
«Главная новость, занимающая всю Москву, – смерть старого графа Безухого и его наследство. Представьте себе, три княжны получили какую то малость, князь Василий ничего, а Пьер – наследник всего и, сверх того, признан законным сыном и потому графом Безухим и владельцем самого огромного состояния в России. Говорят, что князь Василий играл очень гадкую роль во всей этой истории, и что он уехал в Петербург очень сконфуженный. Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безухим и владельцем одного из лучших состояний России, – я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери невесты, и самих барышень в отношении к этому господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным. Так как уже два года все забавляются тем, чтобы приискивать мне женихов, которых я большею частью не знаю, то брачная хроника Москвы делает меня графинею Безуховой. Но вы понимаете, что я нисколько этого не желаю. Кстати о браках. Знаете ли вы, что недавно всеобщая тетушка Анна Михайловна доверила мне, под величайшим секретом, замысел устроить ваше супружество. Это ни более ни менее как сын князя Василья, Анатоль, которого хотят пристроить, женив его на богатой и знатной девице, и на вас пал выбор родителей. Я не знаю, как вы посмотрите на это дело, но я сочла своим долгом предуведомить вас. Он, говорят, очень хорош и большой повеса. Вот всё, что я могла узнать о нем.
