Владимир-Волынский

Не следует путать с городом Владимир в России.

Город Влади́мир-Волы́нский укр. Володимир-Волинський Флаг Герб Страна УкраинаУкраина Статус город областного значения, районный центр Область Волынская областьВолынская область Район Владимир-Волынский район Координаты 50°50′53″ с. ш. 24°19′20″ в. д.50.848056° с. ш. 24.322222° в. д. / 50.848056; 24.322222    Первое упоминание 988 Город с 1324 Площадь 16,05 км² Население 38 950 человек (2014) Плотность 2427,85 чел./км² Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код +380 3342 Почтовые индексы 44700 — 44709 Автомобильный код AC, КС / 03 КОАТУУ 0710200000 Официальный сайт [www.volodymyrrada.gov.ua/ odymyrrada.gov.ua]

Влади́мир-Волы́нский (укр. Володимир-Волинський) — город в Волынской области Украины, центр Владимир-Волынского района. Население — 39,0 тыс. жителей (2014)

Географическое положение и климат

Город расположен на правом берегу реки Луги, в юго-западной части Волынской области, на стыке холмистой Волынской возвышенности с Полесской низменностью, в природной зоне смешанных лесов.

Климат Владимира-Волынского умеренно-континентальный, характеризуется относительно мягкой зимой с частыми оттепелями, умеренно тёплым влажным летом, затяжными весной и осенью. Средняя температура января −4,9 С, июля +18 С. Осадков около 600 мм в год.

История

Первое летописное упоминание о городе Владимире относится к 988 году — когда киевский князь Владимир Святославич посадил там на княжение своего сына Всеволода. Таким образом, Владимир является одним из древнейших городов Руси. Название города связывают с рождением Владимира Святославича в расположенных в 20 км южнее Будятичей, отождествляемых с летописным Будятиным селом.

Выгодное географическое положение способствовало развитию древнего Владимира. В XI—XII веках он был одним из крупнейших городов Киевской Руси, наряду с Киевом, Черниговом, Переяславом. В этот период город становится значительным торговым центром, также Владимир имел важное военно-стратегическое значение как оборонный форпост на западных рубежах древнерусского государства. В городе развивались ремесла, культура, образование, велось строительство фортификационных укреплений, храмов и монастырей.

Начиная с XII века, в период феодальной раздробленности Руси, город становится центром удельного Волынского княжества, в котором утвердилась отдельная княжеская династия, основанная внуком Владимира Мономаха — князем Изяславом Мстиславичем, правившим на Волыни в 1146—1154 годах.

В первой половине XIII века Владимир становится одним из центров объединённого Галицко-Волынского княжества (с 1253 года — королевства). Этот период относится ко времени правления князя Даниила Романовича Галицкого (1201—1264) и его брата Василька Романовича Волынского (1205—1271). Середина XIII века — время наибольшего расцвета древнего Владимира, он славился как значительный центр торговли, ремёсел, искусства, здесь сформировалась самобытная архитектурная школа, также здесь писалась Галицко-Волынская летопись — наиболее ценный исторический источник второй половины XIII — начала XIV века. Восхищение современников вызывали фортификационные сооружения — в 1231 году венгерский король Андрей с войском подошёл под стены Владимира, однако на штурм города не решился, сказав, что «подобной крепости не встречал и в немецких землях».

Значительный ущерб развитию города нанесло монголо-татарское нашествие. В 1241 году после ожесточённого штурма Владимир был захвачен и разграблен ордами хана Батыя. Летопись свидетельствует, что после отхода орды в городе не осталось жителей, а церкви были заполнены трупами.

В XIV веке митрополит Киевский и всея Руси Феогност пробыл несколько лет в городе, прежде чем переехать в Москву.

В 1349 году при распаде Галицко-Волынского государства король Казимир Польский захватил город, который остался в сфере влияния польского королевства. Однако в 1370 году его захватило Великое княжество Литовское, а после Люблинской унии 1569 года город вошёл в состав Польского королевства. В 1324 году город получил Магдебургское право, подтверждённое королём Сигизмундом І в 1509 году. Перечислен в летописном «Списке русских городов дальних и ближних» (конец XIV века).

В XVII веке Владимир был значительным торговым центром. В городе действовали многочисленные ремесленные корпорации — «цехи», изделия местных мастеров славились высоким качеством и экспортировались в страны Европы. Трижды в год во Владимире происходили международные ярмарки.

Восстание Хмельницкого вызвало значительные волнения среди местного украинского населения, страдавшего от феодального и национально-религиозного гнёта со стороны польской шляхты. После украинско-польской войны Владимир постепенно теряет свои торгово-экономические преимущества. В XVIII веке он становится маленьким провинциальным городком.

В результате третьего раздела Польши в 1795 году город вошёл в состав Российской империи, как один из уездных центров Волынской губернии. Тогда же город был переименован во Владимир-Волынский — с целью отличить его от российского Владимира-на-Клязьме.

В 1869 году в городе была открыта двухклассная российская школа, тогда же была восстановлена Волынская православная епархия. В 1887 году, в честь 900-летия крещения Руси, при церкви святого Василия было создано православное братство Святого Владимира с целью сохранения памятников старины и церковного искусства. По инициативе Братства в 1896—1900 годы был восстановлен Успенский собор, построенный князем Мстиславом Изяславичем в 1156—1160 годах, с конца XVIII века лежавший в руинах. Также при Братстве существовало «Древнехранилище» — музей, в котором хранилась коллекция древних рукописей и произведений церковного искусства.

В 1908 году была проложена железная дорога, связавшая Владимир-Волынский с Ковелем и другими городами России, тогда же был построен вокзал. В 1910 году в городе действовали учебные заведения: мужская государственная и женская частная гимназии, городская общеобразовательная и начальная школы.

С самого начала Первой мировой войны Владимир-Волынский стал ареной боевых действий. 3 августа 1914 года австро-венгерские войска пытались захватить город, но понесли большие потери от русского Бородинского полка, и вынуждены были отступить. Из города были эвакуированы государственные учреждения и значительная часть населения. В 1915 году Владимир-Волынский был оккупирован австро-венгерскими войсками. В городе размещались подразделения легиона Украинских сечевых стрельцов (УСС), состоящие в основном из галицийских украинцев. По инициативе УСС во Владимире-Волынском была открыта начальная украинская школа, в которой преподавали прибывшие из Галиции учителя. Австрийские оккупационные власти находились во Владимире-Волынском вплоть до окончания Первой мировой войны в 1918 году.

По условиям Рижского мирного договора 1921 года Владимир-Волынский вошёл в состав Польши и стал одним из поветовых (уездных) центров Волынского воеводства. В межвоенный период Владимир-Волынский сохранял черты маленького провинциального города, лишённого крупных промышленных предприятий. Население, большинство которого составляли поляки и евреи, занималось преимущественно мелкой торговлей. Вместе с тем, Владимир-Волынский был благоустроенным городом: действовали 6 начальных школ, 5 общеобразовательных школ, ремесленно-промышленная школа, 2 частные еврейские школы, электростанция, кинотеатр, 5 гостиниц, больница, а также многочисленные магазины, кафе и рестораны.

Поскольку Владимир-Волынский находился в составе Польши, Вторая мировая война началась для жителей города 1 сентября 1939 года. Через Владимир-Волынский отступали на восток разгромленные вермахтом части польской армии, город подвергался налётам немецкой авиации. 19 сентября 1939 года Владимир-Волынский был занят частями Красной Армии, и согласно пакту Молотова-Риббентропа был включен в состав СССР.

27 октября 1939 года установлена Советская власть.

C 14 ноября 1939 года в составе Украинской Советской Социалистической Республики Союза Советских Социалистических Республик.

После нападения Германии на СССР 22 июня 1941 года, Владимир-Волынский как приграничный город с самого начала войны стал ареной боевых действий. В первые часы войны город подвёргся налётам немецкой авиации и интенсивному артиллерийскому обстрелу. Обороняли подступы к Владимиру-Волынскому пограничные заставы 90-го погранотряда, части 87-й стрелковой и 41-й танковой дивизий Красной Армии, а также 2-го укрепрайона. Несмотря на ожесточённое сопротивление советских войск, 23 июня 1941 года город был оккупирован немецкими войсками.

Немецкая оккупация нанесла городу значительный ущерб. Во Владимире-Волынском действовал Гебитскомиссариат. В сентябре 1941 года здесь был создан концлагерь «Норд-Офлаг-365», в котором содержались военнопленные солдаты и офицеры Красной Армии. В 1941—1944 годах в концлагере были уничтожены 56000 советских военнопленных. Также за период оккупации гитлеровцы уничтожили около 15000 мирных жителей, значительная часть молодёжи была угнана в Германию. В 1944 году население города составляло всего 7000 человек.

20 июля 1944 года советские войска 1-го Украинского фронта в ходе Львовско-Сандомирской наступательной операции 13.07-29.08.1944 г. штурмом овладели Владимиром-Волынским. Частям и соединениям Красной Армии, отличившимся в боях за освобождение городов Владимир-Волынск и Раву-Русскую, приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина от 20 июля 1944 года объявлена благодарность и в Москве дан салют 20-ю артиллерийскими залпами из 224 орудий. Приказом Верховного Главнокомандующего в ознаменование одержанной победы соединениям и воинским частям было присвоено наименование «Владимир-Волынских».

В послевоенный период город интенсивно развивался, чему способствовало соседство с Львовско-Волынским угольным бассейном. В городе был создан ряд промышленных предприятий: сахарный завод (один из крупнейших в области), швейная фабрика, мебельная фабрика, птицефабрика, консервный завод, комбинат молочных продуктов, хлебозавод, сборочный цех Луцкого автозавода, кирпичный завод, геолого-разведывательная экспедиция. Интенсивно велось жилищное строительство, формировалась современная городская инфраструктура. В советский период Владимир-Волынский в целом приобрёл присущий ему в нынешнее время облик.

Установлен Памятник жертвам фашизма (1965—66, скульпторы Е. В. Дзиндра и Т. М. Бриж).

В 1970 году в городе проживало 28 тыс. жителей.

Получение Украиной государственной независимости в 1991 году способствовало развитию национальной культуры, возрождению украинских традиций и духовных ценностей. Однако на дальнейшее развитие Владимира-Волынского негативно повлиял глубокий экономический кризис в середине 1990-х годов. В настоящее время в городе работает ряд предприятий лёгкой и пищевой промышленности, значительное количество жителей занимается коммерческой деятельностью. На развитие города влияет его приграничное положение, близость к странам ЕС. Благодаря большому количеству памятников истории и архитектуры современный Владимир-Волынский обладает значительным туристическим потенциалом.

Население

На протяжении своей многовековой истории, Владимир-Волынский является многонациональным городом. Согласно переписи 1897 года из 9 883 жителей своим родным языком считали: 5 837 (59,1 %) — еврейский, 1 735 (17,6 %) — русский, 1 367 (13,8 %) — украинский, 776 (7,9 %) — польский. По данным переписи 1911 года в городе проживало 15621 жителей, из них 7060 евреев (45,2 %), 6610 православных (42,31 %), 1901 католиков (12,17 %). По данным переписи 1935 года население города составляло 27177 человек, из них 11210 поляков (41,25 %), 10406 евреев (38,29 %), 5025 украинцев (18,49 %), 536 представителей других национальностей (1,97 %). Численность населения города на 1 апреля 2014 года составила 38 950 человек.

Еврейская община

История местного еврейского населения насчитывает более 800 лет, о нём есть упоминание в Галицко-Волынской летописи XIII века. Евреи занимались преимущественно коммерческой деятельностью, пользуясь выгодным положением Владимира-Волынского на пересечении торговых путей. Официально еврейская община была основана в XVI веке.

Евреи длительное время составляли большинство городского населения. По данным переписи 1861 года, 70,89 % жителей Владимира-Волынского были евреями. В 1929 году на выборах в мэрию евреи получили половину мест. В 1931 году 84 % местных торговых предприятий принадлежали евреям. В городе находилась синагога, 2 еврейские школы и одно из старейших в Восточной Европе еврейских кладбищ.

В 1939—1940 годах еврейское население в городе возросло до 20 тысяч — за счёт беженцев из захваченной гитлеровцами Польши. Осенью 1941 года в центральной части Владимира-Волынского нацисты организовали гетто. В сентябре 1942 года оккупантами было уничтожено около 25000 евреев, массовые расстрелы происходили возле с. Пятидни Владимир-Волынского района.

Уже в послевоенный период в городе была уничтожена синагога — памятник арихитектуры XVIII века, в 1960-х годах было снесено еврейское кладбище. В 1989 году на месте массовых казней в с. Пятидни был сооружён мемориальный комплекс.

Образование

Во Владимире-Волынском работают 4 общеобразовательные школы, гимназия, школа-интернат, школа-интернат для детей с дефектами слуха.

• Педагогический колледж имени Агатангела Крымского
• Агротехнический колледж
• Филиал университета «Львовская Политехника»
• ВПТУ № 23
• Владимир-Волынское регентское духовное училище (УПЦ МП)
• Детская музыкальная школа
• Детская художественная школа

Культура и искусство

• [volodymyrmuseum.com/ Владимир-Волынский исторический музей]
• Музей локальных войн (памяти воинов-интернационалистов)
• Историко-культурный заповедник «Древний Владимир»
• Центр культуры и искусства имени Тараса Шевченко (кинотеатр, выставочная галерея, магазин сувениров)
• Районный Дом культуры
• Районная библиотека

Музей

В городе существует Владимир-Волынский исторический музей.

Известные горожане

• Бардах, Юлиуш (1914—2010) — польский историк государственного строительства и права, профессор, доктор honoris causa Варшавского университета, Вильнюсского университета, Лодзинского университета, действительный член-корреспондент Польской академии наук.
• Герштанский, Демьян Иосифович (1854—1936) — священник, депутат II Государственной думы России, депутат польского Сейма (1922—1927)
• Дверницкий, Емельян Николаевич (1834—1906) — мировой судья, дворянин, председатель Православного Братства Святого Владимира.
• Крымский, Агафангел Ефимович (1871—1942) — украинский историк, писатель и переводчик, один из организаторов Академии наук Украины (1918)
• Кунцевич Иосафат (1580—1623) — святой католической церкви, украинский церковный деятель, архиепископ Полоцкий грекокатолической церкви. Проповедник, автор ряда полемических статей. Убит в г. Витебске. Канонизирован католической церковью в 1867 году.
• Речинский, Арсений Васильевич (1892—1956) — религиозный и политический деятель, врач, историк и краевед.
• Цинкаловский, Александр Николаевич (1898—1983) — историк, археолог, краевед.

Достопримечательности

• Земляные валы древнерусского городища (X—XIII века)
• Успенский собор (Мстиславов храм, 1156—1160) — древнейший храм Волыни, усыпальница галицко-волынских князей
• Церковь-ротонда Св. Василия (XIII—XIV века)
• Костел Св. Иоакима и Анны (1775)
• Собор Рождества Христова (бывший костёл послания апостолов, принадлежал ордену иезуитов, 1776)
• Доминиканский монастырь (1789)
• Церковь Св. Николая (1780)
• Церковь Св. Георгия-Победоносца (военный храм, 1908)
• Здание исторического музея (1912)
• Церковь Св. Йосафата (бывшая кирха, 1929)
• Ладомирское кладбище (могилы известных горожан, могилы воинов российской и советской армии)
• Мемориальный комплекс «Жертвам фашизма» (1967)
• Обелиск Славы — могила Героев Советского Союза С. В. Милашенкова и А. С. Грисюка (1965)
• Особняк генерала Черноглазова (образец деревянной архитектуры, 1879)
• Здание военного комиссариата (бывшее Офицерское собрание, 1900)

Владимир-Волынский в искусстве

• Сергеев-Ценский Сергей Николаевич "Горячее лето" (11-й роман из цикла "Преображение России") — неоднократные упоминания города.
• Петров Василий Степанович "Прошлое с нами" — часть действия этого военного романа-хроники происходит во Владимир-Волынском укрепрайоне.
• Эд Данилюк "Трезуб-империал" — действие этого ретро-детектива разворачивается во Владимире-Волынском. Город также упоминается в другом историческом детективе автора — "Пожар Саниры".

Литература

• Большая советская энциклопедия. Москва: Советская энциклопедия 1969—1978.

Ссылки

• [volodymyrmuseum.com/ Владимир-Волынский исторический музей — Официальный Веб-сайт]
• [www.church-site.kiev.ua/index.php?option=com_content&view=category&layout=blog&id=24&Itemid=28 Монастыри Владимир-Волынской епархии]
• Музиченко В. «Володимир єврейський. Історія і трагедія єврейської громади м. Володимира-Волинського» . Луцьк, «Волинська обласна друкарня», 2011. 256 с. ISBN 978-966-361-664-3

Отрывок, характеризующий Владимир-Волынский

– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.