Война годов Онин

Война годов Онин
Дата	1 год Онин — 9 год Буммэй (1467 — 1477)
Место	Киото, позднее — вся Япония
Итог	Перемирие. Номинальная победа восточных сил
Изменения	Падение сёгуната Муромати. Начало эпохи Сэнгоку
Противники
армия Востока армия Запада
Командующие
Хосокава Кацумото Ямана Мотитоё
Силы сторон
160 000 (предположительно) 110 000 (предположительно)
Потери
неизвестно неизвестно

Война годов Онин, Смута годов Онин (яп. 応仁の乱 О:нин но ран) — гражданская война в средневековой Японии, длившаяся 10 лет (с 1467 по 1477 годы). Её отличительная черта в том, что она происходила не на всей территории Японии, а в основном в её столице — Киото.

Предпосылки

К середине XV века правители провинций (сюго) поняли, что центральное правительство слабеет и осмелев, перестали делить с ним свою власть. Сюго укрепляли своё собственное могущество, всю свою власть они использовали только в своих интересах. В результате таких действий образовался новый тип феодалов — даймё, сочетавших в себе основанную на должностных правах власть и военно-экономическое могущество.

К середине XV века сёгуном стал Асикага Ёсимаса. Он был эстетом, знатоком живописи, музыки, но не воином и не искусным правителем. Ёсимаса стремился отречься от власти и посвятить себя духовным удовольствиям. Детей у Ёсимасы не было, и он решил избрать своим преемником младшего брата Ёсими. Жена Ёсимасы, Хино Томико, происходила из семьи, которая не была кровно связана с семьёй сёгуна. Ёсимаса ненавидел её родных за постоянное вмешательство в его дела. Он испытал величайшее потрясение, когда Томико родила ему сына и решительно заявила что сёгунат перейдёт к младенцу Ёсихисе.

Томико надеялась, что её сыну поможет стать сёгуном один из трёх министров — Ямана Мотитоё (Содзэн). Но Ёсими тоже пользовался поддержкой министра Хосокавы Кацумото. Вспыхнул конфликт из-за прав наследования, и к этому конфликту подключились враждующие кланы Сиба и Хатакэяма. Соперники начали созывать сторонников. В 1467 году две большие армии (численность одной из армий была 250 тысяч, но эта цифра, вероятно, завышена) двинулись друг на друга из восточных и западных районов Киото.

Ход войны

Война в Киото

В мае 1467 года начались сражения. На первом этапе войны войска рода Хосокава («восток») численностью около 160 тысяч, созванные из 24 провинций, сражались преимущественно с силами Яманы Мотитоё («запад»), которые составляли 90 тысяч человек из 20 провинций. Силы рода Хосокава чуть не попали в окружение в Киото, после того как к западным силам присоединилось мощная 20-тысячная армия Оути Масахиро. Но к силам восточной армии тоже подошли дружественные войска, разорвали кольцо и соединились с основной армией.

Через 3 месяца вся северная часть Киото была разрушена. Предупредив враждующих, что виновниками будут объявлены те, кто развязал войну, сёгун решил больше не вмешиваться. Обе армии существовали благодаря припасам, привозимым из дальних провинций. Ямана захватил 7 из 8 городских ворот, планируя тем самым отрезать поставку провизии противнику и вынудить сдаться. Но к тому времени бои шли уже далеко за пределами Киото, а после того как пала централизованная власть, гражданская война охватила всю Японию. В провинциях участились конфликты между сторонниками обеих армий. Землевладельцы, пользуясь моментом, стали сводить личные счеты. В армии было призвано множество воинов асигару. Бандиты нападали на всех слабых без разбору. Вскоре даже очевидцы перестали понимать что происходит.

Общественный бунт Гэкокудзё

Крестьяне и мелкие самураи, недовольные подобным состоянием дел, сами принялись бунтовать. Этот период в японской историографии называется «Гэкокудзё» (яп. 下剋上 гэкокудзё:, «Низший подавляет высшего»), а крестьянские восстания в эпоху Муромати — «доикки» (яп. 土一揆). Кроме того, крупное восстание подняла буддийская секта Дзёдо-синсю, пользовавшаяся огромным влиянием в регионе Хокурику. Взбунтовавшиеся монахи отправились в провинцию Кага, где объединились с бедными самураями, положив начало движению Икко-икки — «объединённый союз».

Конец войны

В конце концов Асикага Ёсими откликнулся на призывы Асикаги Ёсимасы и Ямано Содзэна и вернулся в Киото. Все ещё опасаясь за свою жизнь, Ёсими вскоре опять сбежал, теперь уже на гору Коя. Впоследствии западные войска под предводительством Ямано избрали Ёсими своим лидером. Это означало, что первоначальные причины войны были полностью забыты, так как Ёсими поддерживал клан Хосокава («восток»).

Борьба за Киото велась с переменным успехом, но значительно ослабела в 1473 году, когда Ямано Содзэн и Хосокава Кацумото скончались. Через год Асикага Ёсимаса официально отрёкся от престола, а девятым сёгуном стал Ёсихаса. В 1477 году Западная армия покинула город под предводительством Оути Масахиро. Эту дату принято считать концом войны Онин.

Итоги

Смута Онин положила начало новой эпохе феодальной раздробленности — Сэнгоку Дзидай, «эпохе воюющих провинций».

Литература

• ОНИН // Япония от А до Я. Популярная иллюстрированная энциклопедия. (CD-ROM). — М.: Directmedia Publishing, «Япония сегодня», 2008. — ISBN 978-5-94865-190-3.
• Даниэль Елисеев История Японии. Между Китаем и Тихим океаном. — Издательство: Евразия, 2009 г. — ISBN 978-5-8071-0303-1.-стр. 134—136.
• Мицуо Курэ Самураи. Иллюстрированная история. — Издательства: АСТ, Астрель, Харвест, 2007 г. — ISBN 978-5-17-037189-1, 978-5-271-13921-5, 978-985-16-1703-2, 1-902579-38-0

Отрывок, характеризующий Война годов Онин

Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.