Воскресенский, Игорь Николаевич

Игорь Николаевич Воскресенский

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

И́горь Никола́евич Воскресе́нский (25 февраля 1945, Москва) — российский архитектор, заслуженный архитектор России.

Биография

В 1969 году окончил Московский архитектурный институт по специальности «архитектор».

С 1969 по 1973 год — работал архитектором. старшим архитектором института Моспроект −4.Москва.

С 1972 по 1980 год работал районным архитектором Перовского района Москвы.

С 1974 по 1982 год избирался депутатом районного Совета народных депутатов Перовского района г. Москвы.

С 1973 по 1977 год учёба в заочной аспирантуре ЦНИИП Градостроительства. Защита диссиртации. (тема " Принципы организации повседневного отдыха на озелененных территориях крупнейших городов.)

С 1980 по 1986 год занимал должность начальника управления внешнего благоустройства и озеленения Москвы.

С 1986 по 1992 год был секретарём Союза архитекторов СССР.

С 1986 по 1992 год — Президент Всесоюзного объединения ландшафтных архитекторов СССР.

С 1992 по настоящее время является ответственным секретарём Международной ассоциации союзов архитекторов. (правопреемник Союза архитекторов СССР)

В 2000 году был назначен заместителем председателя столичного комитета по архитектуре и градостроительству, главным художником Москвы. Занимал эту должность до выхода на пенсию в 2013 году. Руководил проектной работой в области ландшафтной архитектуры и дизайна городской среды.

С 2013 по 2016 год — член Общественной палаты города Москвы, председатель комиссии по Градостроительной поитике, транспорту и связи.

С 2015 по настоящее время — Председатель Комиссии по монументальному искусству Московской Городской Думы.

Кандидат архитектуры. Академик Российской академии художеств, действительный член ряда международных архитектурных академий, Почетный член Союза архитекторов Белоруссии, Почетный член Союза архитекторов Казахстана, Почетный член Союза архитекторов Сербии, член Ассоциации ландшафтных архитекторов Америки. Вице-президент Союза архитекторов России. Член союза Архитекторов Р. Ф. Член союза Дизайнеров Р.Ф. Член союза Художников Р. Ф.

Автор около 100 творческих работ, ряда научных публикаций.

Наиболее известные работы

• Типовое решение памятной стелы «Город воинской славы» (совм. с Г. А. Ишкильдиной, В. В. Перфильевым, С. А. Щербаковым). Надгробный памятник В. Высоцкому г. Москва. надгробный памятник В. М. Молотову, памятник императору Александру !. памятник императору Александру !!.памятник М. А. Шолохову. памятник М. Л. Ростроповичу. памятник генералу М. Д. Скобелеву. памятник М. Сервантесу, памятник патриарху Гермогену, Знак « Нулевой километр» и д.р. — в Москве. Памятник Героям Первой мировой войны в Калининграде, памятник скульптору М. О. Микешину в Смолоенске, а также памятники во Франции, Германии, Италии, Испании, Эквадоре, Азербайджане.
• автор книг: « Знакомтесь — парк !», " Природа в сакральном "
• автор архитектурных проектов построек : санаторий " Приморье " г. Сочи . комплекса жилых домов на ул. Улофа Пальме в Москве , Храма " Державной иконы Божией Матери " Чертаново Москва и др.
• автор мемориальных досок : С. М. Будёному, М. А. Булгакову, В. С. Высоцкому, актеру Е. П. Леонову, В. С. Черномырдину и д. р.
• автор градостроительных работ : " Генеральная схема озеленения Москвы ", " Генеральная схема комплексного блогоустройства Москвы ". и др.
• автор реконструкции музея Космонавтики, создания сквера и памятника генеральному коструктору С. П. Королеву. г. Москва.
• автор Ботанического сада в г. Белгороде.
• издатель журнала " Архитектура. Строительство. Дизайн. "
• издатель журнала « Ландшафтная архитектурв. Дизайн»

Семья

Женат, двое детей. Жена И. А.. Воскресенская — архитектор, профессор МААМ, член Союза архитекторов Р. Ф. Дочь А. И. Воскресенская — кандидат архитектуры, доцент, профессор МААМ. член Союза архитекторов Р. Ф., член Союза художников Р. Ф. Сын, А. И. Воскресенский — архитектор, член-корреспондент Российской академии художеств, Член Союза Художников Р. Ф.

Отрывок, характеризующий Воскресенский, Игорь Николаевич

Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.