Врангель, Михаил Александрович

Михаил Александрович Врангель (1886—1963) — советский архитектор и художник.

Биография

Родился на хуторе близ города Старобельска Харь­ковской губернии. Его отец — выпускник гимназии Карла Мая, барон Александр Карлович, был человеком высокообразованным, получил от композитора П. И. Бларамберга имение в 200 десятин под Балаклавой, где занимался декоративным садоводством. Он был членом Городской думы Севастополя; был лично знаком с В. Г. Короленко, А. П. Чеховым, М. Горьким, В. А. Серовым.

Начальное образование Михаил Александрович Врангель получил в Севастопольском реальном училище. С 1909 по 1913 год он работал прорабом в немецкой фирме «Вайс и Фрейтаг», а в 1913—1917 годы возглавлял проектное бюро «К. Бартельс». Одновременно он учился и в 1916 году окончил Институт гражданских инженеров в Петрограде, получив звание гражданского инженера. В декабре 1917 года он переехал в Балаклаву, в отцовский дом (современный адрес — улица Калича, 19; на фасаде дома — табличка: «Дом архитектора М. А. Врангеля. Охранный объект № 147»). Работал заведующим технической частью городской управы, а когда в ноябре 1920 года в городе была установлена советская власть, был назначен «городским инженером» Балаклавского ревкома. Вскоре, 6 января 1922 года, он получил, несмотря на то, что его отец был с 1920 года в ссылке, должность городского архитектора Севас­тополя и до 1938 года проектирование и строительство в городе осуществлялось под его руководством. По его инициативе 15 ноября 1924 года была открыта первая междугородняя трамвайная линия Севастополь — Балаклава. После землетрясения 1927 года он возглавил восстановительные работы в городе. Под руководством М. А. Врангеля в 1933—1936 годах осуществлялась разработка первого советского генплана Севастополя и его пригородной зоны; велось строительство городского холодильника «имени III Интернационала» для хранения фруктов и овощей — лучшего на тот момент в СССР по техническому оснащению. Одновременно он преподавал в строительном институте и строительном техникуме НКПС.

После окончания четырёхлетней ссылки, в 1924 году уехал из России в Париж его отец; ещё, в ноябре 1920 года, родину покинули его родной брат Николай, двоюродные братья Кирилл и Константин, сёстры. В 1938 году Михаилу Александровичу Врангелю припомнили всё: и родственников за границей, и работу в иностранных компаниях, и знакомство со знатными горожанами, и его причастность к дворянскому роду; 21 мая 1938 года он был взят под арест (вскоре была арестована и его жена, Елена Дмитриевна, но через 7 месяцев, без всяких объяснений освобождена) и отправлен в Симферопольскую тюрьму, а 11 апреля 1940 года был вынесен приговор: за участие в так называемой антисоветской организации М. А. Врангель был осуждён на 8 лет исправительно-трудовых лагерей. Срок он отбывал в Унжлаге; сначала работал на строительстве железной дороги, затем служил в управлении лагеря по специальности. В мае 1946 года был освобожден, но в мае 1949 года был вновь арестован и направлен в ссылку в поселок Долгий Мост Красноярского края. Только 24 июля 1956 года, после многочисленных ходатайств, Военный Трибунал Одесского Военного округа постановил «дело в отношении Врангеля М. А. отменить за отсутствием состава преступления».

После освобождения, вместе с дочерью Любовью, он перебрался в Москву, где и умер.

Литература

Островская И. В. [www.mosjour.ru/index.php?id=2196 «Дело общественного благоустройства»] // Московский журнал. — 2015. — № 3. — С. 2—7. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0868-7110&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0868-7110].

Ссылки

• Островская И. В. [grafskaya.com/?p=2891 Городской архитектор Врангель М.А.: судьбы репрессированных севастопольцев]
• [www.sakharov-center.ru/asfcd/khudozhniki/?t=page&id=42 Репрессированные художники, искусствоведы]

Рекомендуемая литература

• Овечкин Е. Г. Петербургские годы архитектора Врангеля. — СПб., 2011. — 80 с.

Отрывок, характеризующий Врангель, Михаил Александрович

Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.