Вьетнамская мафия

Вьетнамская мафия
Место базирования	Вьетнам Вьетнам и США США
Годы активности	с конца 1970-х годов по настоящее время
Территория	Вьетнам, США, Австралия, Россия, Украина, некоторые страны Азии
Этнический состав	вьетнамцы
Криминальная деятельность	Вымогательство, наркоторговля, сутенёрство, торговля людьми, кражи, убийства, в том числе заказные, грабежи, похищение людей, изготовление фальшивых денег и фальшивых банковских чеков, контрабанда, мошенничество, отмывание денег, незаконные азартные игры, нелегального производства и распределения товаров, разбои.

Вьетнамская мафия — общее название для организованной преступности во Вьетнаме и этнических преступных группировок, состоящих из вьетнамцев.

История

Организованная преступность существовала в Южной Азии ещё с древних времен. В долине реки Меконг банды действовали в течение нескольких столетий. Они собирали дань с речных торговцев, вымогали деньги у купцов, терроризировали крестьян. К 1670-м годам, когда Индокитай был колонизирован французами, организованная преступность фактически стала частью вьетнамского общества. В июле 1941 года на территорию Индокитая вошли войска Японии. Вьетнамский генерал Ли Ван Ен сумел убедить японцев назначить его начальником полиции Сайгона. Впоследствии более десяти лет Ли Ван Ен контролировал игорный бизнес, наркоторговцев и сутенеров.

Большинство вьетнамских организованных преступных группировок появились и развились после войны во Вьетнаме. После того, как войска Северного Вьетнама захватили Сайгон, из страны хлынул поток беженцев. Более 60 тысяч человек переселились в США, которые в то время переживали экономический спад. Десятки тысяч вьетнамцев переехали в другие страны Азии (им приходилось жить в лагерях для беженцев), Канаду, Францию и в Австралию. В среде этих беженцев и стали зарождаться вьетнамские организованные преступные группировки.

Структура

Крупные вьетнамские группировки имеют иерархическую структуру, по принципу близкую к китайским триадам. Вьетнамскую мафию иногда называют «змеей» из-за её принципа транснациональной деятельности — сначала появляется «голова» — человек, устанавливающая контакты с властными национальными структурами, затем подтягиваются «тело» — основные силы ОПГ. Внутри группировки установлена жесткая иерархия, железная дисциплина и тотальный контроль за каждым участником сообщества. В небольших же вьетнамских бандах обычно нет иерархиеской структуры, лидером становится наиболее опытный человек. Лидерство в банде меняется в зависимости от того, у кого больше опыта в том или ином деле. Это затрудняет борьбу правоохранительных органов с вьетнамской мафией, поскольку лидера бывает трудно установить, и после задержания главаря группировка обычно не распадается.

Вьетнамская мафия в США

После эмиграции в США многие вьетнамцы стали объединяться в банды. Как и другие этнические группировки, вьетнамские банды сначала терроризировали своих земляков, запугивая жертв, чтобы те не обращались в полицию. В Южной Калифорнии вьетнамские банды занялись грабежами квартир.

Постепенно банды набрались опыта в таких преступлениях, и впоследствии они стали совершать квартирные грабежи в других штатах. Бандиты отличались особой жестокостью, в том числе по отношению к другим вьетнамцам. Проникнув в дом, налетчики вымогали деньги у жильцов, иногда насиловали женщин, простреливали ногу главе семьи. Если в доме был маленький ребёнок, бандиты приклеивали его изолентой к стене и начинали стрелять в стену вокруг него. Иногда налетчики подвергали своих жертв жестоким пыткам. Позже вьетнамские банды стали заниматься квартирными грабежами и в других странах, в том числе в Канаде и странах Азии.

В настоящее время вьетнамские преступные группировки существуют во всех крупных городах США. Они активно действуют в 16 штатах. Одним из центров сосредоточения вьетнамских, лаосских и камбойджийских общин является город Венсмистер. В этом городе проживает много вьетнамцев, из-за чего Венсмистер прозвали маленьким Сайгоном. В штате Калифорния действуют около 15 тысяч азиатских бандитов, в том числе группировка Вьетнамские парни (VBZ), Asian Boyz (которая состоит из вьетнамцев, выходцев из Лаоса и Камбоджи), Wah Ching, состоящая из китайцев и вьетнамцев. Традиционно торговлей героином на Западном побережье США занимаются китайские триады, давно закрепившиеся в этих районах. Иногда триады для распространения героина прибегали к помощи вьетнамских группировок. но при этом отношения между китайскими и вьетнамскими группировками были далеко не самыми лучшими. Позже вьетнамцы организовали сеть распространения метамфетамина.

Часто вьетнамские группировки совершают преступления не только ради наживы, но и для повышения авторитета группировки. Часто враждующие между собой вьетнамские банды объединяются для совершения совместных преступлений, а после дележа добычи вновь продолжают враждовать друг с другом.

Natoma Boyz

Самой крупной вьетнамской группировкой на западном побережье США является банда Natoma Boyz, которая начала действовать в начале 1990-х годов. Занимаясь грабежами и угонами автомобилей, банда всего за 4 месяца добыла более миллиона долларов. Группировка состояла примерно из 150 человек. Natoma Boyz первой из вьетнамских банд переняла манеры уличных группировок США, выбрав собственные цвета и символику. В середине 1990-х правоохранительные органы начали борьбу с Natoma Boyz, и многие бандиты были арестованы.

Orange Boyz

Другой известной вьетнамской ОПГ Калифорнии является банда Orange Boyz. Её участники группировки занимались изготовлением фальшивых банковских чеков, которые курьеры банды распространяли в других штатах. Они приезжали в города, в которых находились нужные банки, и нанимали местных представителей азиатских общин, чтобы обналичить чеки. Банде удалось обналичить чеки в 16 штатах. 40 % выручки распределялись между участниками группировки, остальное доставалось вьетнамцам, которых бандиты нанимали для обналичивания. Группировка нанесла банкам ущерб в миллионы долларов. Позже лидер банды Фонг Ву Нгуен приказал своим подчиненным отойти от криминальной деятельности. Позже один из участников банды убил полицейского, остановившего его автомобиль. Впоследствии Фонг Ву Нгуен был приговорен к 8 годам заключения за подделку банковских чеков.

Вьетнамская мафия в Австралии

Так же, как и в США, вьетнамская мафия в Австралии начала зарождаться в среде эмигрантов. Многие вьетнамцы объединились в банды, которые сначала не были достаточно организованы. Обычно бандиты собирались вместе, совершали преступление и расходились. В настоящее время вьетнамские преступные группировки в Австралии занимаются кражами, торговлей героином и контрабандой, организуя и контролируя распространения товара собственного производства. Постепенно вьетнамские ОПГ стали более масштабно заниматься контрабандой и наркоторговлей, продавая крупные партии наркотиков. Многие вьетнамские гангстеры стали заниматься легальным бизнесом.

Жертвой вьетнамский гангстеров стал австралийский политик Джон Ньюмен, который решил бороться с наркоторговлей на улицах Сиднея. Он выступал по телевидению и устраивал митинги во вьетнамском районе города. Ньюмену стали угрожать по телефону, а через какое-то время бандиты обстреляли его автомобиль и его кабинет. Позже Ньюмен был убит у дверей собственного дома двумя вьетнамскими бандитами.

5Т

Основная статья: 5Т

5T
Место базирования	Австралия Австралия
Годы активности	1989-1995 годы
Территория	Кабраматта, Сидней, Новый Южный Уэльс
Этнический состав	вьетнамцы
Криминальная деятельность	Вымогательство, наркоторговля, торговля оружием, квартирные кражи, убийства, грабежи, отмывание денег
Союзники	некоторые уличные банды
Противники	некоторые азиатские уличные банды

5Т — вьетнамская преступная группировка, действовавшая в 1989-1995 годах в Кабраматте и Бэнкстаунском районе Сиднея в Австралии.

5т была создана молодыми людьми, которые приехали вместе с родителями в Кабраматту в Австралию после падения Республики Вьетнам. Группировка начала формироваться в середине 1980-х годов. Название произошло из-за пяти вьетнамских слов, начинающихся на букву «т»: «Tinh», «Ti?n», «Tu», «T?i» и «T?», которые означают любовь, деньги, тюрьма, наказание и месть. Также 5T означает «tu?i tr? thi?u tinh thuong», что приблизительно переводится как «детство без любви». Участники группировки наносили татуировку с эмблемой, состоящей из горизонтальной прямой линии, соединенной с 5 вертикальными линиями, и фамилией одного из первых участников банды - Три Мин Трана. Тран родился во Вьетнаме в 1975 году и прибыл в Австралию как беженец в возрасте 7 лет. В одиннадцать лет он был арестован за ношения обреза. В течение последующих двух лет его подозревали в убийстве двух участников конкурирующей банды. Это доказано не было. В 1989 году, в возрасте 14 лет Тран стал руководителем банды.

В 1995 году Тран был убит, что вызвало борьбу за власть внутри группировки, в результате чего другой лидер 5Т был убит. От группировки откололись две банды — «Четыре туза» и «Парни Мадонны», которые также действовали в Кабраматте. В 1999 году началась война между этими группировками и 5Т, что привело к увеличению числа убийств в Кабраматте. Лидер «Четырёх тузов» и «Парней Мадонны» По Ван Ли вскоре после освобождения из мест лишения свободы был убит в пабе за пределами Западного Сиднея в том же 1999 году. Кроме этих двух группирповок, преемниками 5т являются банда Черного и красного дракона, которая продолжает активно заниматься наркоторговлей и рэкетом в Сиднее и Мельбурне. Банда красного и черного дракона пыталась вербовать новых участников из местных школ, считается что что она является ответвлением триады Big Circle Gang. Полиция штата Новый Южный Уэльс в 2002 году учредила целевую группу под руководством Дэйва Мэддена для борьбы с триадами. Несмотря на успехи полиции в борьбе с азиатскими бандами, некоторые ответвления и отдельные бывшие участники банд по-прежнему активно действовали в Мельбурне в конце 2005 года, но с 2006 года после окончательной победы над азиатскими ОПГ целевая группа была расформирована, и проблемой азиатских банд стал заниматься департамент по борьбе с организованной преступностью. Это произошло из-за снижения активности азиатских банд и азиатской преступности в штате. Пригороды Сиднея, такие как Ричмонд, Спрингвейла, Сент-Олбанс и Саншайн Футскрей Бёрк-стрит Аркаде, Новый Южный Уэльс и Бокс Хилл в конце 2010-х годов были центрами концентрации наркоторговли и высокой преступности, но позже это прекратилось в какой-то степени благодаря полицейской операции «Флюид», а также другим действиям, приведшим к успеху в борьбе с азиатскими бандами.

По поводу криминальной войны в 2001 году парламентом Австралии был сделан запрос, в котором офицер полиции Кабраматты Тим Прист получил предупреждение по поводу всплеска насилия банд (в том числе вьетнамских, китайских и ближневосточных) в юго-западном Сиднее. Прист был подвергнут критике за его комментарии тогдашним министром образования Нового Южного Уэльса Джоном Акилином и преемником Ньюмена Ребой Мигером, который назвал Приста раздражённым детективом, но позже был вынужден принести извинения.

Австралийское бюро криминальной разведки (ABCI) дал следующее описание сети незаконного оборота наркотиков в пригороде Сиднея Кабраматте участием банды 5Т.

Базирующаяся в Кабраматте группировка активно занималась торговлей очень чистым героином (от 65 до 75% чистоты) в районе, а также систематическими вымогательствами, грабежами квартир со взломом и другими преступлениями. 5Т стала доминирующей бандой по торговле героином в Кабраматте, особенно на улицах. 5T торговала в центре Кабраматты высококачественным героином из Юго-Восточной Азии, по той же цене, но менее чистым героином гангстеры торговали в других местах. Это привлекло наркоманов и дилеров издалека. Организуя ввоз героина (обычно пропитывая им ткани, или с помощью курьеров, возвращающихся из Вьетнама), гангстеры были в состоянии значительно снизить свою зависимость (и накладные расходы) от китайских бандитов, которые контролировали большую часть рынка наркотиков. Участники 5T не использовали посредников, а занимались наркоторговлей непосредственно на улицах.

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=A0x38N6T1i8 Документальный фильм из цикла «Короли мафии» — Вьетнамские гангстеры]
• [sungat.ru/node/55 Китайская и вьетнамская мафия]
• [www.abc.net.au/4corners/stories/s72739.htm Four Corners story on organised crime in Cabramatta 1997]
• The Sydney Morning Herald "Cabramatta gangs raged as police turned on each other" 11 July 2001
• [google.com/search?q=cache:lNbMmioQ_8QJ:www.australian-news.com.au/The%2520rise%2520of%2520Middle%2520Eastern%2520crime%2520in%2520Australia.pdf+5T+Cabramatta+Priest&hl=en&lr=lang_en&client=firefox-a Tim Priest article in the Australian on trends in crime gangs in Australia]

Отрывок, характеризующий Вьетнамская мафия

Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.