Гаджиев, Абдулвагаб Гаджиевич
Абдулвагаб Гаджиев Гаджиевич<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| Рождение: | Губден, Дагестанская область, Российская империя | |
| Смерть: | Порт-Петровск, Дагестанская область, Российская империя | |
| Партия: | РСДРП | |
Абдулвагаб Гаджиевич Гаджиев (апрель 1889 — 16 августа 1919) — революционный деятель Дагестана начала XX века. Один из членов подпольного Дагобкома РКП(б), расстрелянных деникинцами в 1919 году.
Биография
В материалах военно-шариатского суда Абдулвагаб числится под именем Абдулвагаб Гаджи-Магома-оглы. Гаджиев являлся самым близким идейно-политическим сподвижником Уллубия Буйнакского, поэтому он шел по делу вторым после Уллубия. Абдулвагаб рано лишился матери, в юношеские годы — отца. Поэтому он еще молодым человеком работал на бакинских нефтяных промыслах, где и получил первую революционную закалку. В 1918 году Абдулвагаб появляется в Дербенте в рядах революционеров, среди которых были и посланцы Бакинского комитета партии большевиков. Через некоторое время он оказался в Порт-Петровске, где участвовал в деятельности Совета вместе с другим своим земляком, известным революционером Магомедовым Ахмедом (белый Ахмед). С Махачом Дахадаевым Абдулвагаб был связан еще до приезда Уллубия Буйнакского в Дагестан.
Руководитель дагестанских большевиков отзывался о нем как о скромном, волевом и опытном революционере. Он особенно ценил в нем остроумие, находчивость и способности конспирации. Немаловажное значение имело и то, что он знал 7 языков, в том числе 4 языка народов Дагестана.
Абдулвагаб сыграл большую роль в организации революционной работы в предгорных аулах Дагестана. Он создавал подпольные партизанские отряды в Губдене, Карабудахкенте, Какашуре, Гели, Парауле и в других аулах Темир-Хан-Шуринского округа. Созданный Абдулвагабом отряд участвовал во многих сражениях против Гоцинского и Бичерахова. Штурмовал бичераховских казаков на станции Манас. Бичерахову тогда удалось установить свою власть в Порт-Петровске и Темир-Хан-Шуре.
После падения Советской власти в сентябре 1918 года Абдулвагаб, как активный советский работник, уходит в подполье, проводит революционную работу против Горского правительства.
В 1919 году Абдулвагаб стал одним из близких помощников У. Буйнакского. Дом Абдулвагаба в Темир-Хан-Шуре служил местом конспиративной встречи руководителей Дагестанского подпольного обкома. Он стал своего рода штабом подготовки восстания горцев против деникинцев.
13 мая 1919 года весь состав руководства подготовкой восстания, заседавший в доме Абдулвагаба, был арестован.
В ночь на 16 августа 1919 году, приговоренный к смертной казни Абдулвагаб Гаджиев в числе 5-ти большевиков: У. Буйнакского, А. Исмаилова, С. Абдулгалимова, А. Алиева были расстреляны на железнодорожной станции Темиргое. В записке к своему двоюродному брату Джафару Абдулвагаб подчеркнул, что «он предпочтет почетную смерть не почетной жизни»[1].
Напишите отзыв о статье "Гаджиев, Абдулвагаб Гаджиевич"
Примечания
- ↑ Абдуллаев М. А. [www.narodidagestana.ru/vipusk/30/stat/on_otdal_jizn_za_svobodu_i_schaste_naroda/ Он отдал жизнь за свободу и счастье народа]. Он отдал жизнь за свободу и счастье народа. narodidagestana.ru (19 июля 2013).
Ссылки
Отрывок, характеризующий Гаджиев, Абдулвагаб Гаджиевич
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
