Гаджиев, Нухидин Омарович

Нухидин Омарович Гаджиев
Дата рождения	1 сентября 1962(1962-09-01)
Место рождения	с. Гениятль, Цунтинский район, Республика Дагестан
Дата смерти	16 мая 1983(1983-05-16) (20 лет)
Место смерти	Ганджгаль, провинция Кунар, Афганистан
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Сухопутные войска, 7-я мотострелковая рота 66-я отдельная мотострелковая бригада 40-й армии Туркестанского военного округа
Звание	Рядовой
Сражения/войны	Афганская война
Награды и премии
В отставке	Снайпер-мотострелок

Нухидин Омарович Гаджиев  (1 сентября 1962 — 16 мая 1983) — Герой Российской Федерации, снайпер 7-й мотострелковой роты 3-го мотострелкового батальона 66-й Отдельной Краснознамённой ордена Ленина Выборгской мотострелковой бригады 40-й армии Туркестанского военного округа — Ограниченный контингент Советских войск в республике Афганистан, рядовой.

Биография

Родился 1 сентября 1962 года в селе Гениятль ныне Цунтинского района Республики Дагестан. Аварец. Окончил среднюю школу.

В Вооружённые Силы СССР был призван 5 мая 1981 года Кизилюртовским объединённым военным комиссариатом. С ноября 1981 года участвовал в боевых действиях в Республике Афганистан в составе 7-й роты 66-й отдельной мотострелковой бригады 3-го мотострелкового батальона, дислоцированного близ г.Асадабад провинция Кунар 40-й армии Туркестанского военного округа ограниченного контингента советских войск. Участник 28 боевых операций.

Бой и подвиг

16 мая 1983 года мотострелковый батальон совместно с приданными частями афганской армии выдвинулся в район ущелья Ганджгал (провинция Кунар) для блокирования замеченной в том районе крупной банды душманов. Однако на подходах к одному из кишлаков все афганцы категорически отказались двигаться вместе с батальоном и повернули обратно. Фактически, имело место предательство с их стороны. Допустил ряд грубых ошибок и командир батальона — оставив по окрестным высотам мелкие группы наблюдения, втяну главные силы батальона в кишлак. Душманами, навязавшими невыгодный бой из нескольких засад, батальон был немедленно атакован:

Группе лейтенанта С. А. Амосова была поставлена задача обеспечивать действия батальона с левого фланга. Группу из 17 человек возглавлял недавно прибывший в Афганистан командир взвода лейтенант Г. А. Демченко, которому в помощь был придан опытный лейтенант С. А. Амосов — фактически возглавивший данную группу. У входа в кишлак группа была атакована превосходящими силами моджахедов. По рации С. А. Амосов доложил об отражении первой атаки и о 20 уничтоженных душманах.

Вскоре началась вторая атака. На этот раз группу атаковали до 200 душманов, двигавшихся со стороны пакистанской границы на помощь ведущей бой в кишлаке банде. Лейтенанты С. А. Амосов и Г. А. Демченко понимали последствия появление многочисленных сил врага. Бойцы лейтенанта С. А. Амосова приняли бой. Вторая атака также была отбита, но и группа понесла потери, была уничтожена рация. С. А. Амосов повёл остатки группы в сторону дороги, под прикрытие нашей броневой группы. Однако на пути отхода уже расположилась засада, как позднее показали пленные душманы — отряд спецназа регулярной пакистанской армии численностью до 100 человек. Бой был коротким. Бойцы до конца выполнили свой воинский долг. В живых остался один дважды раненый солдат, от которого стали известны подробности боя. Лейтенант С. А. Амосов получил ранения в обе руки, однако сумел под градом свинца прорваться к убитому пулемётчику и открыть из его пулемёта огонь по врагу. Камни, расположенные напротив его позиции были обильно залиты кровью врагов. Тело лейтенанта Амосова так и было обнаружено, лежащим с пулемётом в руках, всё изрешеченное пулями. Рядовой Н. О. Гаджиев бросился в группу вражеских солдат и подорвал себя и их гранатами. Тела лейтенанта Г. А. Демченко и нескольких солдат были обнаружены также с зажатыми в руках гранатами. Понеся потери, пакистанцы отказались от дальнейшего выполнения боевой задачи, и забрав оружие и изуродовав тела погибших советских солдат, ушли к афгано-пакистанской границе. Семнадцать погибших воинов своими жизнями спасли весь батальон.

Одновременная гибель 16 человек, в том числе двоих офицеров, неминуемо должна была погубить карьеру некоторых их командиров. Родилась «версия» о том, что группа расположилась на отдых и была уничтожена во сне. Для расследования обстоятельств на место боя выезжала комиссия из Главной военной прокуратуры. В заключении комиссии Главной военной прокуратуры, выехавшей на место гибели воинов 7-й мотострелковой роты гласило: «Бойцы погибли в бою с превосходящими силами врага, самоотверженно сражаясь до последней минуты жизни». Однако тогда в 1983-м году к званию «Герой» представили только лейтенанта Г. А. Демченко — ему было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

В отношении лейтенанта С. А. Амосова справедливость восторжествовала только через 10 лет, когда ему было присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно). Через 14 лет был отмечен и подвиг рядового Н. О. Гаджиева.

Звание Герой Российской Федерации и Память

Указом Президента Российской Федерации № 974 от 2 сентября 1997 года — За мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга, рядовому Гаджиеву Нухидину Омаровичу присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).

• В октябре 1997-го года, семье Героя России — Гаджиевым в торжественной обстановке был вручён знак особого отличия Героя Российской Федерации — медаль «Золотая Звезда».
• Похоронен в селе Комсомольское Кизилюртовского района Республики Дагестан.

Герои 7-й мотострелковой роты «Асадабадского батальона»

Гаджиев, Нухидин Омарович — рядовой один из «16-ти военнослужащих 7-й мотострелковой роты 3-го мотострелкового „АСАДАБАДСКОГО БАТАЛЬОНА“ 66-й ОМСБр, погибших в бою у населенного пункта „ГАНДЖГАЛЬ“ провинция Кунар 16 мая 1983 года», единственный из четырёх военнослужащих «АСАДАБАДСКОГО БАТАЛЬОНА», награждённых «посмертно», «солдат-рядовой», кому было присвоено высшее звание Герой Российской Федерации

 — Демченко, Георгий Александрович, лейтенант, Герой Советского Союза

 — Стовба, Александр Иванович, лейтенант, Герой Советского Союза

 — Амосов, Сергей Анатольевич, лейтенант, Герой Российской Федерации

Указом Президента Российской Федерации — "За мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга в республике Афганистан рядовому Гаджиеву Нухидину Омаровичу было присвоено высшее звание «Герой Российской Федерации» (посмертно)

Звание Герой Российской Федерации и память

Указом Президента Российской Федерации № 974 от 2 сентября 1997 года - «За мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга, рядовому Гаджиеву Нухидину Омаровичу было присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно)».

Его семье был вручён знак особого отличия Героя Российской Федерации — медаль «Золотая Звезда». Похоронен в селе Комсомольское Кизилюртовского района Республики Дагестан.

Награды

• Орден Красной Звезды (посмертно).
• Медаль «Золотая Звезда» Героя Российской Федерации
• Его имя присвоено улице и средней школе села Комсомольское.
• На Родине — родном селе в его честь установлен обелиск.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=13606 Гаджиев, Нухидин Омарович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Гаджиев, Нухидин Омарович

Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.