Гальберштадт, Исай Соломонович
Поделись знанием:
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Исай Соломонович Гальберштадт (1842, Одесса — 1892, Москва) — российский юрист.
В 1860—1861 гг. сотрудничал в первом русскоязычном еврейском периодическом издании — одесском еженедельнике «Рассвет» Осипа Рабиновича[1]. В 1864 году окончил юридический факультет Московского университета. Служил в Московском архиве Министерства юстиции и Московском департаменте Сената. Позднее работал адвокатом.[2] В 1881 году выступал в защиту жертв еврейских погромов, в 1891 году занимался помощью евреям, выселяемым из Москвы по распоряжению генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича[3].
Сын И. С. Гальберштадта — Лев Исаевич Гальберштадт — журналист и переводчик.
Источники
- ↑ [www.eleven.co.il/article/13625 Русско-еврейская литература] // Краткая еврейская энциклопедия, т.7, стлб. 525—552.
- ↑ С 31.10.1871 г. стал присяжным поверенным в Москве. Помощником у него был Н.Н. Вентцель. //Список присяжных поверенных Московского судебного округа и их помощников на 1.11.1884 г. М., 1884. - С.17, 56.Двадцатипятилетие Московских присяжных поверенных. Сборник матерьялов, относящихся до сословия присяжных поверенных округа Московской Судебной Палаты с 23 апреля 1866 по 23 апреля 1891 г. Издано по определению Московского Совета Присяжных Поверенных под редакцией члена Совета А.Е. Носа. М.,1891. - С.5.
- ↑ Российская еврейская энциклопедия. — М., 1994. — Т. 1, стлб.262.
Напишите отзыв о статье "Гальберштадт, Исай Соломонович"
Отрывок, характеризующий Гальберштадт, Исай Соломонович
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
