Герасимов, Константин Михайлович

Константин Михайлович Герасимов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Заместитель председателя Совета Министров, председатель Госплана РСФСР
11 мая 1960 года — 6 мая 1974 года
Предшественник:	Новиков, Владимир Николаевич
Преемник:	Масленников, Николай Иванович
Рождение:	20 февраля (5 марта) 1910(1910-03-05)
Смерть:	20 октября 1982(1982-10-20) (72 года) Москва, СССР
Партия:	КПСС
Образование:	МВТУ имени Н. Э. Баумана
Награды:

Константин Михайлович Гера́симов (1910 — 1982) — советский государственный деятель, заместитель председателя СМ РСФСР, председатель Госплана РСФСР (1960—1974).

Биография

Родился 20 февраля (5 марта) 1910 года. Член ВКП(б) с 1939 года.

В 1935 году окончил МВТУ имени Н. Э. Баумана.

• 1935—1938 — технолог, заместитель начальника цеха, начальник конструкторского бюро завода,
• 1939—1941 — главный инженер завода,
• 1941—1949 — начальник Главного управления Народного комиссариата — Министерства вооружения СССР,
• 1949—1951 — заместитель министра вооружения СССР,
• 1951—1954 — директор НИИ,
• 1954—1958 — в Министерстве оборонной промышленности СССР,
• 1958—1960 — первый заместитель председателя СНХ Горьковского экономического административного района,
• 1960 — председатель СНХ Горьковского экономического административного района,
• 1960—1974 — заместитель председателя СМ РСФСР, председатель Госплана РСФСР.

Кандидат в члены ЦК КПСС (1961—1976). Депутат ВС СССР 6—8 созывов (1962—1976).

С 1974 года на пенсии.

Умер 20 октября 1982 года. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1951) — за работу в области приборостроения.
• орден Ленина
• орден Трудового Красного Знамени
• орден Отечественной войны I степени
• медали

Источники

Центральный комитет КПСС, ВКП(б), РКП(б), РСДРП(б) 1917—1991. Историко-биографический справочник. Составитель Горячев Ю. В., Москва, Парад, 2005

Отрывок, характеризующий Герасимов, Константин Михайлович

– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.