Герасим (схимонах Соловецкий)
| Схимонах Герасим | |
| Георгий | |
| Религия: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
Схимонах Герасим (в миру Георгий; 1740, Карачев — 28 октября 1848, Соловки) — схимонах Соловецкий.
Биография
Георгий родился в 1740 году в городен Карачеве и имел жену и детей. Овдовев, он ушел в Брынские леса к пустыннику Арсению и вместе с ним переселился в Псковскую губернию, в окрестности Никандровой Свято-Благовещенской пустыни; там он был и пострижен в монашество[1].
Дважды он совершил путешествие по святым местам, был в Киеве, Почаеве, Тихвине и не подолгу жил в Спасском Арзамасском и Дымском-Антониевом монастырях[1].
В 1823 году Герасим прибыл в Соловецкий монастырь и сначала поселился в пещере в 10 верстах от монастыря, а через 5 лет перешел в келью ближе к монастырю. После истребления кельи пожаром Герасим поселился в Филипповской пустыни, где, кроме «молитвенного труда», занимался ради пропитания приготовлением бочонков для солёной сельди[1].
В 1845 году Герасим по старости перешел в монастырскую больницу. Согласно летописям: «Память ему не изменяла. Глубоко назидательными были его беседы о подвижничестве, дышавшие редкой простотой и состоявшие в кратких изречениях», но в последнее время жизни он «казался совершенным младенцем и, забывая о времени дня, спрашивал вечером, отошла ли утреня»[1].
Схимонах Герасим умер 28 октября 1848 года[1].
Над его могилой на монастырском кладбище был установлен памятник с надписью: «Сей высокий крест осеняет великого старца схимонаха Герасима, жившего в сей обители, 108 лет, который на уединении люботрудно претерпел более 40 лет пустынное озлобление, занимаяся умным беседованием с Богом. Почему он, чем далее приходил в глубокую старость, тем более преуспевал в разуме, а в 1848 году октября 28 дня отошел на вечную жизнь для наслаждения неизреченного блаженства»[1].
Напишите отзыв о статье "Герасим (схимонах Соловецкий)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Шереметевский В. В. Герасим (схимонах Соловецкий) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
Литература
- Иеромонах Никодим. «Соловецкие Подвижники Благочестия XVIII и XIX веков», стр. 22—23.
- «Соловецкий Патерик», страницы 177—179.
- Д. Б. Кочетов [www.pravenc.ru/text/164567.html Герасим] // Православная энциклопедия. Том XI. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2006. — С. 155. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-017-Х
Отрывок, характеризующий Герасим (схимонах Соловецкий)
Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
